Нож в притолоку

I

Проживаю я в средней полосе России в одном из провинциальных городков, каких много и которые никакими достопримечательностями не отличаются друг от друга. Но и в них живут люди - такие же, как мы с вами.

Я - учитель, и по моему преклонному возрасту можно понять, что занимаюсь я этой деятельностью довольно длительное время. К этому надо добавить, что некоторое время я провел «в местах не столь отдаленных» и там тоже занимался учительством. Уже давно реабилитирован и свободен, вины за мной нет. Поселился я в этом тихом городке для отдохновения души и тела. А потом привык и более никуда не стремлюсь, доволен малым. Не буду вдаваться в личные и общественные обстоятельства моей жизни, а сразу перейду к рассказу, который мне интересен и который хочу поведать вам.

II

Года три тому назад - на праздник 8 марта на приеме в администрации районных просветительских и образовательных учреждений - я оказался за столом рядом с коллегой из другой школы нашего городка. Я ее раньше встречал, но тут мы познакомились поближе: разговорились о жизни, о нашей профессии, о прошлом. Как мне показалось, в моем лице она нашла слушателя, которому могла довериться и рассказать необычную историю из своей жизни. Зовут ее Анна Павловна. Родилась она в нашем городке, жила с матерью на окраине, но потом осталась одна. Выезжала на учебу в пединституте, а по окончании его возвратилась учительствовать в родной город.

В пригороде нашего городка она жила с матерью в собственном доме и никаких родных у них не было. Этот дом, теперь уж ей не принадлежащий, до сих пор твердо стоит на земле: как говорится, сработан на совесть. Достался он ее матери в наследство от мужа.

Построил этот дом для своей семьи возвратившийся фронтовик, до и после войны занимавшийся портновским делом. Оно приносило достаточный доход, чтобы жить безбедно. За сына этого портного и выдали мать Анны Павловны, которая познакомилась со своим суженым, можно сказать, прямо на свадьбе. Приняли ее свекры радушно: прямых родственников у невестки не было, девушка считалась сиротой, и они надеялись найти в ней помощницу в портновском деле и будущую мать наследников семьи. Так оно и получилось, но наполовину. Мать Анны Павловны овладела профессией портнихи, которая кормила ее всю жизнь. Муж ей попался покладистый и безвредный. Всем своим существом он находился под присмотром отца и матери – права голоса не имел и шагу не решался ступить без наставлений родителей.
Невестку свекры не обижали, возлагая большие надежды на рождение наследников. Вскоре появилась Аня. Но роды у матери оказались тяжелыми, и стало ясно: других детей у нее не будет. В укладе семьи наметилась первая трещинка. Но, однако, и муж, и его родители с этим смирились: все осталось по-прежнему, они были рады и одной девочке.

Так случилось, божьи пути неисповедимы, когда Ане уже было годков 5-6, дед и баба один за другим в одночасье улеглись на кладбище. В доме остались муж, жена и дочь Аня. Муж не мог быть главой семьи – ведь им всегда командовали родители. Жена по своему характеру была мягкой женщиной и не стремилась к руководству мужем. А у мужа после смерти отца с матерью произошел какой-то психологический надрыв. Он ощутил необозримую и бесконтрольную свободу своим действиям. Не было прежней власти над ним со стороны родителей, пусть земля им будет пухом! С желаниями своей жены он считаться не привык. Да он ее как следует и не узнал - близок был с нею только в постели, а душевных чувств к ней не имел. Муж, как выяснилось, портновское дело, к которому его принудил отец, ненавидел. Только мать Ани продолжала портняжничать, чем и содержала семью. Муж в дом не приносил ни копейки, а к тому же начал пить. Стал тащить из дома все, что годилось на продажу, а деньги тут же пропивал «со товарищами». Приходя в дом сильно пьяным, начал поднимать руку на жену, доставалось и дочке. Увещевания жены не помогали, муж еще больше свирепел и бил мать Ани. Такая настала у них жизнь.

III

Сколько бы так продолжалось - неизвестно, но изменить ситуацию помог случай.

Поскольку дом стоял на окраине города, то, бывало, к нему забредали неприкаянные пешеходы, коих на Руси всегда было много. В доме Анны Павловны их принимали, кормили, чем Бог послал, укладывали спать на лавке или за печкой.

В один из дней забрел старец, но еще бодрый. Приняла его мать Ани и постелила на лавке для отдыха. Но тут возвратился пьяный муж. Возмутился он благоприимством жены, с матерщиной наподдал ей и скинул старика со скамейки. Старик ничего не сказал и ушел за печь, а пьяный дебошир мгновенно угомонился и растянулся на кровати в другой горнице. На утро муж не обмолвился ни словом сожаления, а подался из дома за опохмелкой, и уже до самого вечера не приходил.

Старец почаевничал с хозяйкой дома, которая просила прощение у него за непутевого мужа, и засобирался продолжить свое путешествие. Но перед расставанием выбрал из кухонной утвари небольшой нож с деревянной ручкой и сказал: «Вот тебе нож, воткнешь его в притолоку, и ни одна душа не сможет войти и выйти из комнаты ни в дверь, ни в окна. Только так ты сможешь оградить себя и дочь от пьяного мужа. А когда вынешь нож из притолоки, храни его в тряпице за образами. Будет тебя и дом хранить этот нож не только от пьяного мужа, но и от лихих людей - не надо будет иметь ни замков, ни ставней на окнах. Не плачь, недолго тебе осталось терпеть от мужа, скоро уж сведет его пьянство в могилу».

После этого напутствия старец ушел.

Мать Ани часто втыкала нож в притолоку, и никто не мог войти к ним в комнату. Пьяный муж стремился к двери, но его отбрасывало, а дверь вырывалась из рук и захлопывалась перед его носом. Однажды хотел залезть в дом через окно, но его отбросило на землю - и тут не было ему хода. Непреодолимая сила удерживала его перед дверью и окнами, и он, отчаявшись, взывал к жене, а потом пьяный валился на крыльце и засыпал. Но мать Ани боялась пускать его в дом.

И скоро свершился над ним божий суд: где-то в пьяной компании ударили его поленом по голове и он, не приходя в сознание, умер. Похоронили его рядом с отцом и матерью. Мать с Аней остались одни во всем доме. Мать все также втыкала в притолоку двери нож, заговоренный старцем, и считала это лучшей защитой от непрошенных гостей. Мать и дочь строго хранили тайну и никого в нее не посвящали.

Аня выросла, окончила школу. Матери с каждым днем становилось хуже - замучило ее высокое давление. И вскоре дочь похоронила ее недалеко от могилы отца, но не рядом, как посоветовали соседи: чтоб не тиранил он ее там при встрече, не дай Бог!

Аня решила продолжить учебу. Продала дом. Образа из дома и нож в тряпице положила в отдельный чемодан и отдала на хранение соседям, которые проявляли к ней участие. На средства, полученные от продажи дома, Анна Павловна смогла окончить пединститут и возвратилась учительствовать в родной город. Для проживания получила комнату, но к старому дому ни разу не ходила. Слишком тяжел был груз воспоминаний.

До того дня, когда я встретился с ней, она никому не рассказывала о ноже, завернутом в тряпицу, и его чудодейственной силе.

IV

История Анны Павловны не давала мне покоя. Я набрался храбрости и решил с ней поговорить. При встрече мы условились, что сходим в дом, где она прежде жила, и там проведем эксперимент с воткнутым ножом в притолоку. Проверим - будет ли действовать магическая сила после стольких прошедших лет. А прежде Анна Павловна мне говорила, что нож в тряпице хранится у нее. Она его втыкала в притолоку двери своей комнаты, но заклинание не действовало. Договорились, что назовемся братом и сестрой, решившими проведать свое старое жилье.
В доме, который мы намеревались посетить, в то время проживала одна женщина. Ее дети разъехались по другим городам. И нам представилось, что наша легенда выглядит правдивой, а потому никаких препятствий не возникнет.

В один из воскресных дней мы посетили старый дом. Хозяйка выслушала нас и даже, выставив на стол незамысловатое угощение, пригласила попить чаю. В беседе с хозяйкой фантазия наша истощилась, и я попросил ее проводить меня для осмотра веранды и чердачного помещения. Так я выманил хозяйку из комнаты, а Анна Павловна осталась наедине с нашим замыслом.

Как только мы вышли, Анна Павловна вытащила из сумки нож в тряпице и, недолго думая, воткнула его в притолоку двери. Я и хозяйка уже хотели возвратиться, но не тут-то было: дверь, как заколдованная, вырывалась из рук хозяйки, и нас обоих отбрасывало от нее.

Женщина побледнела: она не могла понять, что твориться с дверью - всегда послушная, она отворялась при легком нажатии ладони. Хозяйка снова и снова пыталась открыть дверь в комнату, но она не поддавалась и вырывалась из ее рук.

Я постучал по двери. Анна Павловна поняла мой условный знак, вынула из притолоки нож, и мы вошли в комнату. Мы с «сестрой» делали вид, что ничего не случилось, но хозяйка на нас посматривала с подозрением. Потому мы поспешили попрощаться с ней и вышли из дома.

Покинув старый дом, мы обменялись впечатлениями. Несмотря на прошедшие годы, заклинание старца продолжало действовать, причем оно имело силу только в этом доме. Как ни пытались мы объяснить чудодейственную силу заклятия, к единому мнению не пришли. Да и как можно прийти к какому-то мнению, когда мы даже не знали, с чего начать разгадку этого явления. Так до сих пор мы на распутье в разрешении этого феномена.

А с Анной Павловной я часто вижусь. Она замечательная женщина. И ко мне она, мне так кажется, расположена. Так что в ней я обрел друга, а может и больше...

Борис ЖУКОВ

Рисунок Аскольда Акишина