Пророчество Сергия Радонежского

Почти семь веков отделяют нас от того месяца мая, когда родился человек, чьи способности видеть будущее и вдохновлять людей на решительные действия сыграли важную роль в создании нашей нации. Сергей Радонежский, предвидя положительный исход Куликовской битвы, отправил князя Дмитрия завоевывать свободу для своего народа.

Святой или экстрасенс?

На поле Куликовом поле при впадении реки Непрядвы в Дон, днем 21 (8) сентября 1380 года разворачивалась одна из кровопролитнейших битв в истории средневековья. Русское войско под командованием князя Московского Дмитрия Ивановича вступило в бой с ордами золотоордынского темника Мамая. А в Троице-Сергиевой лавре в то же самое время происходило то, что мы сейчас назвали экстрасенсорным видением. Однако современникам-очевидицам того загадочного явления такое название и в голову, конечно же, не пришло. Но все они позже найдут возможность донести до потомков упоминание об этом чуде. В разных редакциях «Жития Сергия Радонежского этот сюжет изложен практически без разночтений. В тот судный час, когда решалась судьба будущей России, Сергий оставаясь «телом на молитве, а духом же был на поле Куликовом»: находясь на богослужении в храме Троицы своего монастыря, чудотворец четко видел весь ход кровавого сражения на берегах Дона и, возможно, влиял на его события.

«...прозревал очами все, что совершалось там». Он, как очевидец, поведал братии о постепенных успехах нашего воинства. Временя от времени «он называл павших героев по именам, сам приносил за них заупокойные молитвы и повелевал то же сделать братии». Наконец, «он возвестил им совершенное поражение врагов и прославил Бога, поборающего русскому оружию».

Как все начиналось

Татарский хан разбушевался. Грозился новым нашествием на Русь. Храбрые сподвижники московского князя как гонцы один за другим приносили вести о передвижении врага, и Дмитрий Иванович поспешил к своим соратникам, но перед этим решил заехать в Троицкий монастырь – помолиться и принять благословение преподобного игумена Радонежского. Но тот быстро великого князя, торопившегося по военным делам, не отпустил, а оставил отслушать Божественную литургию и пригласил к трапезе: «Обед сей тебе, Государь, будет на пользу». Сердце рвалось из груди, тревога по делам военным не отпускала, князь заметно нервничал, но перечить преподобному не стал – остался. Летописи описывают момент пророчества Сергия как довольно резкий и неожиданный перелом в неспешной беседе за монастырской трапезой. Что это было? Исполнился ли пророческого божественного духа Сергий, согласно ли христианской традиции, – или у него было неожиданное экстрасенсорное видение, подобно тому, что сейчас мастера телевидения почти насильно просят «увидеть» участников популярного телешоу…. Природу предсказания установить невозможно, но факт остается фактом. Сергий осенил Дмитрия крестом, окропил его и сподвижников святой водой и, успокоив тревогу князя по поводу его собственной кончины, предсказал ему победу: «Еще не пришло время тебе самому носить венец сей победы с вечным сном, прочим же многим сотрудникам твоим плетутся венцы мученические с вечною памятью».

Решиться на сражение с очень грозным врагом даже после такого предсказания было непросто – князь изумленный и притихший внимал, но не верил. И тогда преподобный совершил чудо убеждения: «Все ли ты сделал, все ли меры использовал, чтобы предотвратить страшную битву?» И князь ответил, что он все сделал, но безуспешно. «Если так, – сказал Сергий, – то врага ждет конечное погубление, а тебя помощь и слава от Господа». Князь в прослезился и припал к ногам Сергия для последнего благословения.

К слову сказать, слова преподобного о мученических венцах, которые «плетутся для соратников» князя, то есть об очень-очень больших жертвах, которые придется принести в угоду победе сбылись: из 150 тысяч человек, составлявших русское войско на поле Куликовом, полегло 110 тысяч. Перед отъездом, осенив еще раз крестом, преподобный тихо сказал Дмитрию: «Иди же, Господин, небоязненно. Господь поможет тебе на безбожных врагов, ты победишь враги твоя!» Окрыленный и обнадеженный словами преподобного, Дмитрий поспешил к своим заждавшимся его воинам. Проводив князя, Сергий, как гласят летописи, почти безвыходно пребывал в келье своей за молитвою.

Помощь и словом и делом

Тем временем Дмитрий с воинством подошел к Дону, и воеводы сомневались, переходить ли им реку, ибо в случае отступления путь будет отрезан. Неизвестно какое решение приняли бы мужи дела военного, и как это отразилось бы на дальнейшем развитии государства Российского, если бы не подоспела в этот непростой момент помощь от преподобного игумена.

Одному Богу известно, почему вдруг или не вдруг, но решил Сергий послать великому князю с собственноручной грамотой двух иноков: Александра Пересвета и Андрея Ослябя , мужество которых и искусство воинское было у всех на слуху. За необыкновенную силу они прослыли богатырями. Их и избрал Сергий помощниками князю, как двух живых символов, чтобы они послужили примером его воинству. Живые символы вручили князю грамоту: «...чтобы ты, Господин, так и шел вперед, а поможет тебе Бог и Святая Богородица». Можно себе представить, какое впечатление произвела весть о прибытии таких необычных посланцев с грамотой преподобного, указующей идти вперед. Великий заступник Земли Русской, как называли Сергия Радонежского, как бы сам посетил поле боя и благословил на сражение. Теперь и самые слабые сердца запылали храбростью и жаждою подвига. Дмитрий, приняв личное начальство над воинством, смело повел свои полки на Куликово поле. 7 сентября 1380 года русское воинство переправилось через Дон и расположилось на Куликовом поле, а на следующий день случилась та самая битва, которая окончилась полным разгромом татар и бегством Мамая.

Почему не сам?

Многие историки, размышляя в своих записках, задавались вопросом, почему же Сергий сам не последовал за князем на поле Куликово? Неужели он считал то военное событие недостаточно значительным? Конечно, иные соображения остановили преподобного в монастыре. Если битва была решающей, то и духовное руководство должно было быть чрезвычайным. И лишь оставаясь на месте, дающем ему силу духовную, силу, природа которой отлична от военной мощи и смелости ратной, он мог быть полезен Государю. В такую минуту трудную требовалось нечто большее, чем простое физическое участие – к другим невидимым силам обращался преподобный. И именно поэтому оставался в непрерывном бдении и прозрении на протяжении всего хода кровопролитного сражения. Кто знает, только ли видел устроитель Троицкого монастыря павших воинов или еще и помогал им уйти из этого мира с глубоким осознанием собственной ценности и без душевных мук. Вел ли он тех, кто шел на верную смерть? Или всего лишь прозревал. Ведь до сих пор ученые спорят о чудодейственной силе молитвы, а слова, обращенные к высшим силам преподобный произносил, не останавливаясь ….

Валентина Рогожина