Любовь, не знавшая встреч

Надежда Филаретовна фон Мекк родилась в 1831 году в семье смоленского помещика, получила домашнее, но разностороннее образование, с ранних лет была увлечена музыкой, училась играть на фортепиано. В шестнадцать лет она вышла замуж за дворянина Карла Федоровича фон Мекка, инженера путей сообщения, который впоследствии, занявшись собственным делом, разбогател на строительстве железных дорог.

Став очень богатой, Надежда Филаретовна покровительствовала молодым музыкантам, среди которых сразу выделила профессора Московской консерватории Петра Чайковского. Его музыку она ценила очень высоко. Заказала и щедро оплатила несколько небольших музыкальных работ. А потом… они стали писать друг другу. И эта дружба по переписке не прекращалась четырнадцать лет. Их удивительный, трогательный диалог в письмах начался в декабре 1876 года, когда умер муж фон Мекк. Обремененная большим семейством, она почти перестала бывать в обществе, замкнулась в семейном кругу. Все ее радости теперь заключались в искусстве - в музыке. И она взяла на себя заботу о материальном благополучии Петра Чайковского, выдавая ему ежегодно по 6000 рублей, создав, таким образом, исключительно благоприятную атмосферу для его творчества. Она не просто давала ему деньги, она предоставляла ему свои поместья для отдыха и творчества, но никогда не потревожила его своим присутствием. А еще ей приходилось отстаивать его репутацию, защищать от нападок – критиков и недоброжелателей. Поддерживать, когда случались провалы – о, его музыку не всегда принимали восторженно! А сколько испытала она, когда он вдруг вздумал жениться?! Это была пародия на брак, избранницей его стала дама безнадежно бездарная и бездуховная. Позорный шаг вызвал такой поток сплетен, грязи… И лишь Надежда Филаретовна, как всегда, была на его стороне – раз Петр Ильич поступил так, значит был прав! Раз он выбрал эту женщину, значит, она достойнейшая! Ревновала ли она? Ну, еще бы… Хотя она старалась уверить Чайковского и саму себя, что чувство, испытываемое ею к нему и к его музыке, не что иное, как платоническая любовь. Впрочем, как умный человек, она ясно сознавала, что уклоняется от правды: «Боже мой, зачем я заговорила о музыке и поэзии? Моя голова и сердце пришли в такое состояние, что я не могу уже сегодня продолжать письмо… Любовь так называемая платоническая есть только полулюбовь, любовь воображения, а не сердца, не то чувство, которое входит в плоть и кровь человека, без которого он жить не может…» Она уже знала, что страсть, снедающая ее, не вместится ни в какие слова и письма – это страсть настоящая, к нему как творцу и мужчине. Они ни разу не встретились лично, не говорили… Лишь однажды он проехал мимо нее в коляске: она чуть кивнула, он поклонился. Все. Никто не сделал даже попытки остановить мгновенье. Ей, наверное, и не нужен был собственно Чайковский – неловкий, эмоционально-неустойчивый, подверженный приступам гнева. А ему не интересна была она как дама – практическая, прижимистая и очень закрытая, совершенно лишенная светского блеска. Они оба понимали, какое космическое расстояние их разделяет. Из ее письма: «Говорить Вам, в какой восторг меня приводят Ваши сочинения, я считаю неуместным… и поклонение такого ничтожного существа в музыке, как я, может показаться Вам только смешным». Но возможно, никого более преданного и близкого не было у него. И никого столь возвышающего душу – у нее. В знак признательности за дружбу Чайковский посвятил баронессе свою прекрасную 4-ю симфонию. Фон Мекк из скромности не пожелала, чтобы ее имя значилось на титульном листе, и тогда композитор написал: «Посвящается моему лучшему другу».

Надежда Филаретовна фон Мекк пережила Чайковского всего на два месяца. Она умерла от туберкулеза в январе 1894 года. Ее похоронили на кладбище бывшего Новоалексеевского монастыря в Москве, теперь этого кладбища нет – его снесли. Как нет и памятника в ее честь. А следовало бы поставить. Чтобы сохранить память о великой женщине, умевшей так самозабвенно любить…

Инна Шевченко