В поисках бессмертия

Всю свою сознательную историю человечество пытается примириться с тем фактом, что люди – смертны. Попыткам победить свою «конечность», мы обязаны появлением всех великих: от поэтов, мечтающих о вечной жизни имени в веках, до злобных гениев, инициировавших эксперименты над людьми для продления собственной молодости. Все, мы, чего уж скрывать, боимся смерти. Об этом и многом другом мы рассуждаем со специалистом, изучающим бессмертие через призму науки, Владимиром Баскаковым.

Баскаков Владимир – психолог, ведущий телесно-ориентированный психотерапевт, автор метода танатотерапии, сеансы которой практикует в России, Италии, Чехии, Англии, Шотландии, Германии, соруководитель обучающих программ по биосинтезу и тай-цзи-цюань; генеральный директор Научно-практического объединения «Психотехника».

- Владимир Юрьевич, правда ли что Вы возглавляли психологическую службу Министерства морского флота СССР?

- Правда. Я сначала служил на атомных лодках, потом - в составе специальной службы. Случается, что лодки горят, и вот в таком случае, подводников стараются поднять наверх, а нас наоборот – вниз. Нас на Северном флоте называли «смертники». Потом уже после окончания Университета – возглавил психологическую службу Минморфлота СССР.

- Это стало причиной Вашего повышенного интереса к сфере, которая находится во владении бога смерти Танатоса? Вас можно назвать специалистом по смерти?

- И да, и нет. Я танатотерапевт, но я телесно ориентированный психолог, я, скорее, специалист по Жизни, так как много лет изучаю тело и все его проявления. И я не увлекаюсь смертью, наоборот, я увлекаюсь и всегда увлекался бессмертием. А причиной стал случай в детстве.

- Вы с детства задумывались о таких серьезных вещах?

- Каждый человек в детстве проходит через очень интересный момент, когда осознает себя смертным. До определенного момента мы живем с ощущением, что будем жить вечно. Я сейчас – о том возрасте, когда ребенок уже знает значение слова смерть и даже, возможно, сталкивался с ней, но она не затрагивала его экзистенциально (внутренне, прим ред.). И вдруг осознает: «Я же умру!» Вот у меня это случилось в Одессе. Помню, тогда от этого ощущения, всю ночь прорыдал. Причем обидно было даже не за себя, а в принципе: какая страшная несправедливость – жизнь имеет конец. Меня это очень поразило. Я бросился к спящим родителям, разбудил отца: «Папа, я умру!» «Да, и я умру, и мама умрет…» (смеется). Вот такая помощь мне была оказана. И тогда я захотел стать сначала врачом. Затем я понял, что медицина не решает проблему бессмертия, а область, где с этим можно реально работать – психология.

- Бессмертие существует?

- Смотря что считать бессмертием. Существует. Есть даже несколько видов бессмертия. Вот одно из них – это детский мир. Ребенок включен в мир – как мир в него.

- Как интересно. А какие еще есть «виды бессмертия»?

- Помните «Египетские ночи?» Пушкина? Сюжет про Клеопатру? Почему в ее спальню, на верную смерть, нашлись желающие пойти? Потому что в мирах этих людей смерть отсутствует. Кто пошел на смерть? Влюбленный юноша. Мир влюбленного: я в вас влюблен, как вы в меня. Меня убили, а я в вас остался. Влюбленный же не кончится. По этой причине влюбленные, хохоча, идут на эшафот. Еще в спальню пошел воин Флавий. Это типаж человека, который живет в режиме «русской рулетки». Я имею в виду, не погоню за смертью, а состояние когда между смертью и жизнью нет разницы. Максимально жизнью наполнен и акт умирания.

- Вы анализируете «вечные» вопросы бытия с научной точки зрения – пытаетесь ««алгеброй гармонию измерить»? Какова же модель бессмертия?

- Это кольцо. А вот жизнь – это не кольцо, это разомкнутое кольцо, фигура больше напоминающая подкову. Вот этот разрыв между началом и концом фигуры и есть смерть. Соединим ее – получим бессмертие. Жизнь – не вектор, как думают многие, это именно кольцеобразная структура. Вдумайтесь: на одном конце подковы – младенчество, на другом – поздняя старость. Как у младенцев нет сознания и контроля, так и у пожилых – старческие изменения сводятся к отсутствию оных. У новорожденных нет чувств: горе, беда ли, радость не различаются, а есть только две эмоции: удовольствие и неудовольствие. Когда пожилые люди переходят, отказываясь от чувств, к этим двум эмоциям, значит, они одной ногой стоят, сами знаете в чем.

- Вы проводите исследования? Как?

- Разомкнутое кольцо – это модель нашей жизни, разрыв – это недостающий компонент бессмертия. Поняв, что это так – я начал искать этот фрагмент, чтобы можно было эту модель (кольца, бессмертия) воплотить. Я постоянно экспериментировал в своих поисках, организовывал много групп. Понятно, что пока мы недостающий компонент не нашли, и кольцо не замкнули, и не получили модель бессмертия, но получили опыт людей, которые проходят через клиническую смерть. Этот опыт нас пока не устраивает в полной мере.

- Почему?

- Это как немножко беременна. Если вы возвращаетесь оттуда, это не смерть. Невозвратность – вот главная характеристика смерти. Но опыт людей, прошедших через клиническую смерть, помог мне разработать своей метод танатотерапии. На сеансах я моделирую ощущение клинической смерти. Появляются и внешние признаки: расслабляется нижняя челюсть, холодеют руки, ноги, закрываются глаза.

- Почему на ваших сеансах у людей холодеют руки и ноги?

- Я работаю с балансом Инь и Ян. Холодеют конечности, потому что человек расслабляется насколько это возможно и включается иньский компонент – ночь, холод, смерть. Янский компонент – это жар, тепло, свет. Все что связано со смертью и расслаблением – это холод. Вспомните китайскую модель устройства мира инь и ян. Две рыбки – белая и черная, в центре каждой из них находится точка противоположного. Усиливая компонент Инь, попадаешь в эту точку противоположного, там – обжигающий лед. Это сказка «Морозко». Села она в снег, и стало ей хорошо, тут появляется танатотерапевт с красным носом. Хорошо ли тебе, девица? Хорошо…. Замерзает! Это знают альпинисты, походники и все, кто сталкивается с низкими температурами, если кому-то в команде становится жарко, его надо приводить в чувство – он замерзает. Там, в этой точке Инь очень хорошо. Мне всегда интересно наблюдать на сеансах, как в это состояние входят пациенты. Танатотерапия, в отличие от медицинского приема, где главный всегда врач, – пространство совместного творчества. Я вместе с клиентом зачарован тем, как идут телесные процессы. Только клиент начинает тело расслаблять, тут же открывается доступ к чувствам, но открываются они в безопасном режиме – в том же, что и когда у человека сновидения. Ведь, что такое сновидение? Это активность каких-то скрытых от сознания чувств

- Это сложно сделать?

- По-разному. Ох, столько самосвалов земли, образно говоря, иногда приходится высыпать на клиента, заземляя, расслабляя его, чтобы та активность, которая проступает, не выбивала его в режим внезапного реагирования (как при кошмаре, прим ред.). А целительная работа сеансов, (русский глагол целить – делать целостным, целым) заключается в том, что наступает интеграция, у клиента выравнивается баланс.

- Баланс чего с чем?

- Всего со всем. В основе всех проблем и заболеваний лежит нарушенный баланс, нарушенная устойчивость. Есть два вида устойчивости. Одна – шкафоподобная. Любое землетрясение – шкаф упал. То есть быть «шкафом» не выгодно и не нужно. Второй вид устойчивости предполагает пластичность, когда вы стоите на одной ноге. Мы все с вами так стоим. И что-то нас выводит из равновесия: указы президента, птичий грипп, катаклизмы, теракты. Что делает танатотерапевт в этой модели? Слегка воздействует на человека, прикасается к нему, но клиент восстанавливает баланс с помощью саморегуляции. Стойка на одной ноге предполагает пластичность. То есть я подстраиваюсь под клиента через его пластичность.

- Как это происходит? Какие механизмы воздействия Вы используете?

- Сеанс начинается с очень интересных манипуляций. Клиент лежит, а я сижу рядом и ничего не делаю. И это принципиально отличает танатотерапию от других практик, потому что там сразу приступают к работе: начинают трогать, давить, ощупывать.

- И с чем это связано? С какой целью Вы это делаете?

- Потому что первое, что я вижу – колоссальное сопротивление тела и сознания. Лежит передо мной такая железобетонная конструкция.
С чем это связано – с небезопасностью. Зачем же какие-то изменения в защищенном теле производить, становиться этаким молотом. Поэтому я сижу и жду. А клиент лежит в ожидании, что я наброшусь. И вдруг через какое-то время выдыхает и осознает: «чего я такой напряженный». И когда клиент пару раз выдыхает, оттого, что я его не трогаю, уже можно трогать. На моих сеансах очень много таких нюансов. Для чего это делается? Чтобы помочь встретится человеку с его колоссальным сопротивлением, своим же напряжением и убрать его. Затем я подстраиваюсь под клиента и работаю с его телом. Я помогаю ему понять, в какой части тела есть проблемы снять ее и стать пластичнее.

- Пока вы не нашли недостающий фрагмент в модели бессмертия, как нам всем примирится с конечностью жизни? Это возможно?

- Да. Бессмертие мы пока только ищем. Наша жизнь начинается с вдоха, а каждый выдох – это имитация смерти. Мы зашли в этот мир на вдохе, уйдем мы на выдохе. Раз мы уже начали делать вдох, мы себя уже обрекли на выдох. Мы каждое мгновение совершаем переход через смерть. Мы с вами похоронили начало нашей встречи.… И мы каждый раз это делаем. Осознайте, когда вы заходите в комнату, вы хороните коридор ради комнаты и наоборот. Не случайно же в русской традиции покойников не выносили в дверь, а либо через окно, либо лаз специальный делали. Зачем же выдохом, смертью портить вдох, вход. У нас же постоянно переходы от жизни к смерти, и эти переходы нужно осознавать, ведь мы их практикуем, самый частый – дыхание. Почему же мы, постоянно находясь в этом состоянии, так трагично относимся к своей кончине?

- Очень болезненная тема, но не могу не спросить: есть ли какие-то советы для людей, которые находятся при смерти? Возможно, для тех, кто рядом…

- Советов универсальных по этому вопросу нет. Но у меня есть опыт помощи таким людям. Я участвую в организации уникальных семинаров, проходящих в Израиле и Италии. На них я с коллегами обучаю особым практикам тех, кому врачи отмерили год, два, месяц. Ведь есть две стадии у таких людей, и относиться в эти стадии к человеку нужно по-разному. Практики же при помощи специальных приемов помогают, прежде всего, самому человеку, качественно прожить эти стадии. Самое главное: существуют эти программы на пожертвования умирающих. Представьте себе, человек не просто уходит, он находится в таком состоянии, что успевает подумать о других? Умирая, он успевает улучшить чужое будущее.

- Может быть, это и есть общечеловеческое бессмертие? 

- Очень даже может быть….

Беседовала Татьяна Кокорева