Батюшка

Николай Чудотворец считается одним из самых сильных и могущественных святых. К нему обращаются с молитвой по самым разным поводам, но особенно он помогает тем, кто защищает свое отечество от врагов. Известно немало случаев, когда вера в помощь Николая Угодника помогала бойцам сохранить жизнь в бою, вернуть здоровье после ранения и пережить тяготы войны.

Особые отношения

Эту историю мне рассказал отец, Владимир Ильич Потапов, ветеран Великой Отечественной войны, которому Бог отвел большую жизнь.

«Помню, - начал он, - был я еще мальчишкой, и сидели мы с моей бабушкой Ниной на крыльце. Было как раз 9 мая по старому стилю – праздник Николы Летнего. «Бабуль! – спрашиваю. - Почему святому Николаю посвящены сразу два праздника в году – один сейчас, а другой зимой? А у большинства святых по одному?» «Не ведаю, внучек, но знаю, что всегда был и есть он один из самых любимых святых в России. За великодушную, чудотворную помощь попавшим в беду величают его «Батюшкой». Запомни, Володька».

С тех пор я в церкви всегда внимательно смотрел на икону Николая и неизменно задавался вопросом: «Чего в нем такого особенного? Ведь все святые одинаковые. Может, одежда у него другая?» Да, Николай был одет богато – иконописцы обычно изображали его в одежде епископа. В руке святой часто держал Евангелие. Если на иконе Николай с покрытой головой, значит, он «зимний», с непокрытой – «вешний». Но вот что странно: всегда он был или босой, или в сандалиях на босу ногу – все, видать, на красоту ушло. Лицо старика с небольшой седой бородой, взгляд строгий, проникновенный, так что я иной раз, если набедокурю, боялся заглядывать ему в глаза…

Бабочка

Прошло 10 лет, настал страшный 1941 год. В июле 41-го я оказался среди 37 бойцов, оставшихся от дивизии комдива Жердина, долго бившейся в окружении. Мы решили пробиваться к своим. Вскоре разведка обнаружила недалеко от магистрали немецкий склад, занявший бывшее здание администрации леспромхоза. Здесь можно было разжиться всем: обмундированием, оружием, едой и, главное, техникой. Но склад охраняли фрицы. Командир решил, что это наш единственный шанс. Ночью накануне боя мы отдыхали в лесу. Мне выпало караулить в первую смену. Вдруг за спиной что-то щелкнуло, словно пистолетный выстрел. Я обернулся - это громко стрельнуло полено, от него с шипением отлетела искра. Я засмотрелся: вместо того, чтобы погаснуть, искра превратилась в большую белую бабочку. Бабочка порхала от костра к костру, пролетая мимо одних солдат и подолгу кружа над другими. И тут я остолбенел: временами она оборачивалась белым ангелом – лицо его было спрятано в ладонях, а спина сотрясалась от рыданий. Я изо всех сил потер глаза, и видение исчезло…

С той стороны, где стоял склад, допоздна звучала музыка (это играл патефон), слышались громкие голоса, смех. Фрицы веселились и даже не догадывались, что утром их ждет баня. Ночь выдалась темная, мои товарищи крепко спали, а я думал о том, что следующее утро кто-то из них может не увидеть никогда.

На рассвете, когда даже птицы еще не запели, комдив поднял нас. Мы пошли туда, где стояли немцы.

- Кто там? - прозвучал ленивый окрик по-немецки.

Я перешел с шага на бег.

- Кто это! - спросил часовой уже тревожно, и тут же затрещал автомат. Ему дружно вторили 36 стволов. В небо взвились осветительные ракеты, поползли черные тени кустов. В темноте загорались трепещущие звездочки выстрелов. Пули дырявили листву над головой.

Между деревьями появились силуэты машин, пирамиды ящиков. Возле них метались фигуры людей. Я прицелился и дал очередь по ним. Рядом часто заговорили короткими очередями автоматы моих товарищей. Темноту впереди разорвало грохотом и светом. Жаркий ветер пахнул в лицо. «Бензовоз взорвался!» - сообразил я.

Тут из-за груды ящиков выскочил немец с автоматом наперевес. Веером рассыпалась длинная очередь. Кто-то вскрикнул рядом со мной. Я прицелился. Экономя патроны, старался отвечать коротко, но точно. Краем глаза глянул на убитого, и сердце пронзило, как иглой: он был из тех, над кем вчера кружила белая бабочка.

Помощь

Из темноты возник Жердин:

- Быстро за мной! Бронетранспортеры слева. Возьмем две машины и ходу отсюда!

С автоматом на груди он бросился в проход между грузовиками и ящиками. Я было сунулся за ним, но навстречу мне выскочил немец. Не ожидал я его. Пока вскидывал автомат, он открыл по мне огонь. И тут случилось нечто, чего я никак не ожидал. Кто-то сильно толкнул меня в плечо. Падая, я слышал, как пули барабанят, словно по железному листу. Странно!.. Но тут очередь оборвалась, кто-то срезал фашиста, сильная рука подхватила меня и подняла на ноги. Передо мной стоял Николай Угодник в тускло мерцающих золотым шитьем длинных темно-красных одеждах, вышитой крестами зеленой накидке. Это был Никола Вешний.

- Не бойся, - сказал старик. – Ратный подвиг всегда нелегок. Но только тогда станешь достоин жизни вечной, когда чужие жизни сделаются для тебя дороже своей. «Смертию смерть поправ…», - добавил он, провел ла­донью над моей головой, и страх ушел, вместо него появились уверенность в себе и новые силы. - Иди, тебя ждут…

После боя комдив пересчитал солдат – мы потеряли одного бойца. Это было чудо. Жердин приказал быстро сбросить трупы немцев в колодец, а самим переодеться в немецкую форму. Мы так и сделали. Завели машины, загрузили на них все необходимое со склада, и выехали на шоссе. А там, пристроившись к одной из немецких колонн, покатили на восток. Полдня все шло без сучка и задоринки. Потом неожиданно у опушки леса мы напоролись на немецкую проверку. И все потому, что у меня не выдержали нервы. Длинной очередью я скосил шедших в нашу сторону солдат. У фашистов начался переполох. Из леса выехал грузовик и быстро покатил на нас через луг. С него били пулеметы. Рядом со мной вскрикнул боец и, выронив автомат, упал. «Отмеченный ангелом», - мелькнуло в голове. Мы дали очередь по грузовику, и он взорвался – видно, попали в бензобак.

Но силы были неравные, преимущество – за фрицами. Командир дал приказ отступать. Мы развернулись и помчались к лесу, а там, бросив бронетранспортеры, побежали по чаще. Это был всего лишь перелесок. Деревья быстро расступились, и впереди раскинулось поле с холмом посередине. Вдалеке - в километре – стоял густой стеной лес. Добраться бы до него…

Комдив сузил глаза:

- Кто стрелял на опушке?..

- Я, товарищ комдив.

- Ты, лейтенант?!.. Тогда тебе и прикрывать отход. Заляжешь на бугре, будешь держать оборону, пока мы не достигнем леса. И еще пять минут после того. Потом можешь уходить, - Жердин замолчал. – Отдайте ему все гранаты! - скомандовал он и дал команду остальных бойцам следовать за ним.

Неравный бой

Прошло не 5, а 10 минут с тех пор, как товарищи исчезли в лесу. Огнем жгло левое плечо, рука висела плетью. Но я не собирался уходить с бугра. Знал, что немцы не дадут добежать товарищам до леса, и решил исправить, насколько мог свою оплошность. Каждая ми­нута задержки здесь, на холме, означала, что шансы на выживание у моих то­варищей растут. И может еще не все, оплаканные ангелом, расстанутся сегодня с жизнью.

Прильнув к земле, я наблюдал за немцами. Они выстроились шеренгой и шли на меня. Я прицелился, дал две очереди, трое фашистов упали, четвертый залег, стал отползать назад. Пули взрыли землю перед самым лицом. Я протер глаза, развернул пулемет, скупо ударил по наползав­шим немцам. Потом стал быстро подгребать к себе гранаты. Пока я бил по флангам, слишком близко подобрались те, что шли в лоб. Я приподнялся, швырнул гранату, следом другую, третью, четвертую.

Пуля ударила в грудь, когда я поднимался, чтобы бросить десятую по счету гранату. В последнее мгновение мне открылся смысл всего, сказанного святым накануне. И зачем дано было узреть чудо – ангела – вестника смерти. Чтобы сдюжил здесь на холме, «смертию смерть поправ».

- Я не видел, - взволнованно закончил отец, - как побежали назад немногие уцелевшие немцы. Не видел и того, как вернулись за мной свои. Жизнь еле теплилась во мне. В бреду спорил со святым Николаем: «И моложе, и здоровее меня помирают. Не дожить мне до госпиталя». А он в ответ: «Уходят не старые или молодые, а те, кому срок подошел»… Вышло по его. И что землю до сих пор топчу, на то воля Божья…»

Виктор ПОТАПОВ