Чудовища, порожденные гением

Трудно постичь истинный смысл творений мастера кисти. И тогда появляется желание упростить себе задачу: не подняться до уровня видения художника, а принизить его до собственного представления о мире. Когда Франсиско Гойя особенно остро страдал от приземленной оценки своих работ, этот гений порождал «чудовищ», приводивших в ужас клерикалов и придворных критиков, спешивших приписать ему безумие.

Сын позолотчика

Некая высшая воля распорядилась так, чтобы один из величайших в истории человечества художников Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес появился на свет 30 марта 1746 года в Фуэндетодос – деревне в Арагоне, где и сейчас танцуют зажигательную хоту и яростный танец с мечами, изображая битву с маврами. Край необузданных испанских страстей, тайных желаний и кровной мести. Впрочем, семья Франсиско была вполне мирного нрава. Отец, хотя и баск, но извечному бунтарству басков предпочел работу мастера-позолотчика, а мать, происходившая из благородного рода разорившегося идальго, скрывала страдания от небогатой жизни, отдавшись заботам о детях.

Двое братьев Франсиско не ставили перед собой цель покорить мир: один пошел по стопам отца, другой стал деревенским падре. Кстати, грамота и счет давались Франсиско через силу, отчего он и на склоне лет писал с ошибками.

По каким-то причинам в конце 1750-х годов семья Гойя перебралась в Сарагосу, где 13-летний Франсиско был отдан в ученики к местному художнику. Три года Гойя терпеливо копировал гравюры, делал гипсовые слепки. Такая учеба означала в перспективе работу ремесленника от живописи до самой смерти. И Гойя страдал, мучимый осознанием собственных великих возможностей. В 20 лет Гойя совершил отчаянную попытку вырваться из провинции: в 1766 году он отправился покорять Мадрид. Здесь писал конкурсную работу на тему милосердия короля Альфонсо X Мудрого и… провалился на конкурсе в Художественной академии Сан-Фернандо. Тайной окутаны пять дальнейших лет жизни Франсиско в Риме: документов не сохранилось. Вероятнее всего, он оттачивал мастерство, изучая живопись, а результатом стала премия на конкурсе Академии художеств Пармы. Гойю похвалили за «грандиозный характер выписанной им фигуры Ганнибала» и отругали за «резкие тона». Спасибо критикам: Гойя понял, что находится на правильном пути, а «резкость», идущая от сердца, призвана пронять даже самые черствые души.

Однако, с собственным творчеством пришлось повременить: вернувшись в Испанию в 1772 году, Гойя десять лет работает на католическую церковь, выполняя фрески для церквей Сарагосы. На Гойю появился «спрос», но не из-за его таланта, а потому что он, выражаясь современным языком, занимался демпингом: брал куда меньше денег за работу, чем другие мастера. Постепенно у Гойи появляются покровители, такие, как богатый арагонец Рамон Пиньятелли, и уж они не скупились на гонорары. В 1775 году Гойя наконец-то обосновался в Мадриде.

Роковая болезнь

В столице, благодаря стараниям покровителей, Гойя получил очень выгодный заказ от самого принца Астурийского – будущего короля Карла IV. Это была серия картонов для шпалер столовой в королевском дворце Эскориал. Сюжеты – королевская охота. Сам увлеченный охотник, Гойя без труда выполняет заказ, принц был в восторге. Художник получает крупную сумму, и теперь уже от заказчиков отбоя нет. Гойя работает и для двора, и для католической церкви, он полон сил и энергии. В 1785 году он уже вице-директор живописного отделения Академии художеств, приглашен ко двору короля Карла III. После смерти короля, новое величество – Карл IV, жалует ему титул придворного художника, а между именем и фамилией художника появляется дворянское «де»: Франсиско де Гойя. На художника появляется мода, получить портрет работы Гойи – мечта мадридской аристократии, символ признания королем и светом, возможность увековечить себя на полотне.

Гойя всегда проявлял интерес к очень своеобразной группе жителей Мадрида: женщины именовались маха, а мужчины – махо. Это были люди не просто из нижнего сословия, а откровенно криминальные. Их отличала тяга к ярким необычным нарядам (непременным элементом которого был острый, как бритва, нож-наваха), призванным компенсировать их низкое положение в обществе. Гойя видел в этих людях выплеск скрытых человеческих страстей, густо замешанных на ревности, мести и алчности. Надо сказать, что на стиль этой причудливой прослойки среди аристократии началась повальная мода. Самые благородные испанские доны одеваются, как махи, увлекаются боем быков и тореадорами, грубыми сарсуэлами. И Гойя пишет аристократок, одетых как махи, например, самую знатную, после королевы, даму – герцогиню Альба. Молва не только приписывала ей страстный роман со знаменитым художником, тайно шептались, что скандальная картина «Обнаженная маха» написана Гойей именно с нее…

Кажется, Гойе даже нравится эта шумиха вокруг его имени. Положение востребованного художника имеет свои преимущества: Гойя разбогател, он покупает дома, его обожают дамы света и он, чего греха таить, отвечает им взаимностью. Кроткая законная супруга живет в тени, Франсиско давно разлюбил ее. Но… Все это великолепие разбивается вдребезги зимой 1792—1793 годов. Темные слухи ползут по Мадриду: Гойя перенес неожиданную и загадочную болезнь. Предположения самые ужасные: от сифилиса до отравления ядом. Что это за болезнь, так и осталось тайной, ученые до сих пор спорят о ней – была ли это шизофрения, последствия сифилиса, или наследственное безумие. Но последствия оказались катострафическими: художника разбил паралич, он частично утратил зрение и слух. Трагедия для художника! Постепенно он вновь разработал руки, зрение вернулось, но глухота осталась навсегда, как и рецидивы плохого самочувствия.

«Черные картины» в «Доме глухого»

Едва встав на ноги, Гойя тут же вернулся к работе. Но что это были за произведения… И в кошмарном сне не представишь! Кстати, один из офортов знаменитой серии «Капричос» так и называется: «Сон разума рождает чудовищ». Художник словно поставил перед собой задачу вывернуть наизнанку человеческую душу, явив миру изображение гнуснейших пороков и демонов, терзающих людей. Малоубедительными кажутся слова самого Гойи, что серия офортов «Капричос» (причуды) создана им, чтобы «занять свое воображение и отвлечься от мыслей о болезни». Пожалуй, впервые в жизни он работал, выполняя заказ не мадридской аристократии и католических прелатов, а собственной души. Что же творилось в голове и в душе художника? Таинственная болезнь стала ключом, открывшим замки тайных кладовых его сознания. И отныне в творчестве Гойи преобладали фантасмагорические образы, а в нем самом проснулся болезненный интерес к самым темным сторонам жизни.

Под конец жизни художник настолько погружается в пучину безысходности, что покупает дом, называет его «Дом глухого» и расписывает стены своего жилища весьма необычными картинами. Сюжеты этих панно, прозванных «Черными картинами» – мрачный гротеск, фантастические кошмары – символизировали горькое разочарование в жизни. Картины навевали такой ужас на зрителей, что гости к Гойе стали заглядывать крайне редко. Люди были уверены, что жить среди таких картин – все равно, что жить на кладбище. Но кто может судить гения, не будучи таковым?.. В 1824 году Гойя отправился в добровольное изгнание во Францию, не согласный с политикой короля Фердинанда VII, при котором многие картины Гойи убрали с глаз долой. Последние годы жизни художник провел в Бордо. Он продолжал работать буквально до последних дней. Гений скончался 16 апреля 1828 года, в возрасте 82 лет. Его прах был перевезен на родину и захоронен в мадридской церкви Сан-Антонио де ла Флорида, стены и потолок которой он когда-то расписал.

Олег ПАРФЕНОВ