Жизнь в мире звуков

Поистине волшебные свойства музыки, разумеется, нашли себе применение в религиозных практиках. С незапамятных времен различные обряды сопровождались музыкальным оформлением – от бешеного экстатического ритма там-тамов до гипнотического заунывного пения бамбуковой флейты. Во всех без исключения культурах музыкой и пением пользовались для создания соответствующей отправлению культа атмосферы. Игра на музыкальных инструментах, сочинение религиозных гимнов были прерогативой очень узкой прослойки. Жрецами и шаманами становились только люди с особыми способностями. Они могли преодолевать границы между мирами, улавливать в хаосе звуков природы гармонию, «формулировать» ее как музыку и пользоваться ею, как волшебным зельем.

Кельтские друиды разделили все музыкальные звуки по принадлежности их к той или иной стихии и использовали, когда требовалась помощь одной из них. Все ударные – барабаны, трещотки, ксилофоны – извлекают звуки Земли. Поэтому их использовали при молениях о плодородии, хорошем урожае, сопровождали ими процесс принятия родов у скота и даже у женщин. Духовые подвластны стихии Воздуха – флейты, свирели, всевозможные жалейки и дудочки привлекали духов, ответственных за мудрость, правильное принятие решений, стратегию, да и вообще – интеллект. Струнные – подобия скрипки, арфы и т.п. – способны призвать на помощь энергию Огня. Эту стихию особо почитали в связи со сражениями, обороной от врага, концентрацией воли, борьбой с эпидемиями. Резонансные же инструменты – колокола, гонги, систры – были связаны со стихией Воды. Поэтому сопровождали обряды моления о дожде, а также использовались в свадебных церемониях, обрядах очищения от скверны, при инициациях. Только высшие друиды – сверх-одаренные природой или богом – по-настоящему владели магией музыки, то есть, при помощи музыкальной гармонии могли произвести изменения в срединном и нижнем мирах, и даже достучаться до верхнего мира. Никто, кроме этих просвещенных жрецов, не мог при помощи музыки и танца приводить себя в состояние мистического экстаза, во время которого им открывались иные миры. Они же создавали специальные песни, которые могли загипнотизировать врага и заставить его бежать, роняя оружие. Поэтому кельты так долго считались непобедимым народом.

«Поверить алгеброй гармонию…»

Примерно в то же время в Древней Греции последователи знаменитого философа Пифагора пытались разгадать тайну музыки при помощи науки. Именно пифагорейцы, а за ними александрийские герметики впервые сформулировали понятие гармонии. По мнению греческих философов, гармония – это универсальное звено, связывающее между собой все элементы мироздания. Таким образом, Космос представлялся им непостижимо огромным «музыкальным инструментом», который имеет собственную музыку и задает «мелодически рисунок» всему сущему. Все элементы бытия, включая человечество, объединены между собой этой космической гармонией в одних и тех же пропорциях. Герметики были первыми, кто попытался вычислить эти пропорции: цифрам, по их мнению, соответствуют определенные музыкальные тона, поэтому математика и музыка суть одно и то же, и все это проявление великого божественного замысла. Однако герметики в своих построениях не учитывали одного: божественный замысел невычисляем. Те счастливчики, которые решили, что приблизились к постижению его, изначально были «поцелованы богами в макушку». Обыватели же так и не родили ни из одной формулы ни одной мелодии – идеи герметиков не прижились в массах. И хотя греки всегда любили и почитали музыку, поголовно композиторами они так и не стали.

Математический подход к музыке получил развитие в эпоху Возрождения. В сочинениях композиторов тех времен не найти ни единой случайной ноты. Все они были выверены и высчитаны в соответствии с герметическими формулами. Считалось, что правильно организованные музыкальные звуки могут явить суть божественного или же, наоборот, высвободить и пустить в мир силы дьявола. Музыканты и композиторы в те времена обладали особыми преференциями: их считали избранными, привечали при королевских дворах и побаивались, как жрецов и шаманов в прошлом.

Светская жизнь мадригала

Постепенно музыкальные жанры усложнялись и взаимопроникали друг в друга. В Италии зародился и вошел в моду светский мадригал. Мадригалы исполняли многоголосьем. Каждый голос вел свою партию, не пересекаясь с партиями других голосов. Все вместе создавало неповторимый, сложный, но гармонически выверенный до четверти тона рисунок, рождающий в душах слушателей неповторимые по силе чувства. Семимильными шагами продвигалось и развитие музыкальных инструментов – появились клавикорды, лютни, скрипки, лиры, звучание которых дополняло многоголосное пение и добавляло в музыку все новые оттенки.

Музыка в те времена еще несла в себе отголоски пифагорейской и герметической философий. Известно, например, что итальянский монах и каббалист Франческо Джорджи разрабатывал архитектурные проекты в соответствии с пропорциями музыкальных гармоний. И эти здания были построены. Сам Джорджи не раз называл Бога «великим музыкантом». Но повторить успех монаха так никто и не сумел – ему помогали не только формулы, но, главное, талант, призвание.

Трехголосная фуга для певчего, алхимика и каббалиста

В исламском мире тем временем ученые устанавливали связи между музыкой и алхимией. В XVII веке эти идеи были с восторгом восприняты и на Западе. В 1618 году розенкрейцер Михаэль Майер написал книгу, содержащую 50 гравюр, каждая из которых иллюстрировала одну из фаз алхимического процесса трансмутации (превращения вещества в золото). Каждой гравюре соответствовало латинское изречение, внутри которого содержалась секвенция, которую можно было переложить на музыку – фугу для трех голосов. Музыкальные партии также прилагались. Золото Майеру добыть так и не удалось, но имя его все равно осталось в веках – это был разносторонне одаренный человек, химик, врач, поэт и музыкант. Его фуги исполнялись и через сотни лет после его смерти – как выдающиеся музыкальные произведения, об истинном магическом назначении которых к тому времени уже все забыли.

Несмотря на то, что магия музыки чрезвычайно увлекала алхимиков, каббалистов, розенкрейцеров и прочую публику, которой не благоволила католическая церковь, подобные идеи просачивались и туда. Например, известно множество христианских гимнов, посвященных Деве Марии, которые состоят из семи частей, каждая из которых выражает одну из семи радостей и печалей Богородицы. Это тоже магия, хоть и завуалированная.

Спустя столетия с музыкальной магией экспериментировали многие композиторы и исполнители. От демонически прекрасного Паганини до светлого, сияющего Моцарта. От непостижимого Скрябина до необузданного Прокофьева. От ураганного Шостаковича до изощренного Бриттена. Каждый из этих и многих других великих музыкантов обогатил всеобщий музыкальный Космос, выявив новые гармонические связи между звуками, а значит – расширив рамки постижения мира для всего человечества. 

Марина ШУМАКОВА