Трагедия Антонио Сальери

«Кто скажет, чтоб Сальери гордый был, когда-нибудь завистником презренным?..» Однако слова эти были сказаны, и автор их, великий поэт Пушкин, обрек несчастного Сальери на вечные муки в глазах всего бренного мира, заклеймив как убийцу великого Моцарта. Казалось, все известно про Сальери: зависть посредственности к гению, перерастающая в ненависть, и яд — как финальный аккорд в одной из помпезных постановок опер Сальери. Однако все было совсем иначе…

Акт первый. Добро пожаловать в Вену

«Удивительный талант этот парень!» — без устали восхищался Франческо, старший брат маленького Антонио. Сам ученик знаменитого Джузеппе Тартини, Франческо взялся обучать музыке братика и восторгался, наблюдая, как тот за считанные дни превзошел его в мастерстве игры на скрипке...

Антонио родился в 1850 году в городке Леньяго, тогда входившим в Венецианскую республику. Его отец — богатый торговец — поощрял занятия паренька: воспитать сына хорошим музыкантом в Венеции считалось прекрасным капиталовложением.

Ранняя смерть отца не стала преградой в постижении секретов терций и октав: юного Антонио взяли на воспитание богатые друзья отца. Очень непростым мальчиком был этот Антонио: порывистым, нервным, с огнем во взоре… И в то же время, когда брал в руки скрипку, садился за пульт церковного органа или выводил вокальные партии в хоре мальчиков венецианского собора Святого Марка, он становился само спокойствие, уверенность, расчет и выдержка. Впоследствии эти качества используют злые языки, чтобы утверждать: Сальери — не гений, а всего лишь толковая посредственность Словом — зубрилка, старательный, но невыразительный труженик музыки, которых полным-полно на городских ярмарках! В представлениях обывателей, гений – это обязательно безумный взгляд, беспорядок в одежде, бессвязная речь, шатающая походка и жизнь, похожая на один большой поход по кабакам. Вот, как у Моцарта…

Однако, об этом позже, а пока — вернемся в Венецию. Ведь именно в то время, когда Антонио исполнилось шестнадцать, его заприметил Флориан Леопольд Гассман — придворный композитор немецкого короля Иосифа II. Жестокий политик, король Иосиф был в то же время большим меломаном, и после казни посещал премьеру в опере. Прослышав о талантливом молодом итальянце, он приказал привезти его в Вену. Антонио отнесся к такой перемене с восторгом: он уже некоторое время тайком занимался сочинительством, но кто бы воспринял его как композитора в родной Венеции!

Акт второй. Концертмейстер, капельмейстер, композитор…

Впрочем, венская карьера Антонио началась не с сочинительства, а с исполнительства: пришлось стать для начала клавесинистом-концертмейстером придворного оперного театра. Однако не стоит забывать, что Антонио к тому времени исполнилось всего шестнадцать (!), а об этой должности мечтали музыканты в двое-втрое старше его. Ему, молодому и способному, приходилось работать в атмосфере нескрываемой зависти. Именно тогда, в те далекие годы, на благодатную почву венской богемы были брошены семена ненависти, в конце жизни Сальери давшие обильную поросль слухов и сплетен.

Отдав должное работе с оркестром, Сальери е покидал оперу и устремлялся к своему учителю — Флориану Гассману. Ведь именно он ввел его в круг выдающихся музыкантов, либреттистов… Среди них был и композитор Кристоф Глюк, у которого Сальери старательно учился композиции, лелея мечту об опере собственного сочинения.

Да, не забыть бы еще одну важную деталь: Гассман был одним из немногих, кого сам король удостаивал чести помузицировать вместе с ним. Его величество, по признанию современников, играл на музыкальных инструментах так себе, но приглашенный ко двору молодой Сальери дипломатично восхищался королевской игрой. А кто бы не восхищался, окажись на его месте? И король умел ценить преданность.

Со временем Сальери приобрел некоторую духовную власть над дряхлеющим монархом, тот даже позволил Антонио стать капельмейстером оркестра итальянской оперы в Вене. Отныне и навсегда его жизнь и творчество были связаны с этим городом. Именно здесь Антонио Сальери сочинил и поставил в 1770 году свою первую оперу — «Образованные женщины». На тот год ему исполнилось всего двадцать лет! Что тут скажешь… Если следовать молве и считать его ремесленником, то он стал просто гениальным ремесленником. Пусть музыка его была во многом вторична: она следовала канонам эпохи. Пусть постановки его опер (а он их сочинял и ставил одну за другой) страдали мещанской пышностью, если не помпезностью на грани дурновкусия. Что делать… Это было время бархата и позолоты, а если требовалось изобразить на сцене торжественную процессию, то в ней участвовали несколько сот актеров, балет и целый табун лошадей.

Акт третий. Те же — и Моцарт

«А где же Моцарт? — спросите вы. — Где этот баловень, любимец муз и неподражаемый шалопай, чьи нелепые выходки Вена презирала — и жила в нетерпеливом ожидании все новых и новых?»

Вольфганг Амадей Моцарт был тут же, рядом, творчество его протекало в то же время и в том же городе, где работал Сальери. Сказать, что их связывала крепкая творческая дружба, едва ли возможно. Сальери был приверженцем канонов оперы итальянской, хотя и не чурался новшеств, но вводил их в свои работы с большой осторожностью и с пониманием политического момента. Тут сказалась продолжительное общение с монархом и двором, где тонко чувствовали новизну и трактовали ее едва ли не как государственную измену, будь это даже легкое отклонение от привычного порядка модуляций в оперном творчестве. К немецкой опере Сальери относился осторожно, проявляя, как сейчас сказали бы «вынужденную толерантность».

Моцарт же, как родился австрийцем, так и не изменял родине, даже в музыке, оставаясь одним из трех величайших на все времена представителей Венской классической школы наряду с Йозефом Гайдном и Людвигом ван Бетховеном, оказавшим — и оказывающим — влияние на всю мировую музыку. Сальери никогда до такого уровня не поднимался, занимая свою творческую нишу: сочинял сценарии праздничных торжеств, ставил оперы к тезоименитству монарха и жил размеренной жизнью придворного музыканта.

Впрочем, было бы несправедливо по отношению к Сальери сказать, что он сторонился социальных сторон жизни и потому завидовал Моцарту. Совсем нет, просто он выражал это по-своему. Так, в 1780-х годах он сочинил оперу по либретто самого Бомарше. По сюжету оперы «Тарар», народ свергает жестокого монарха, и избирает правителем своего вождя — Тарара. Не следует забывать, что это было время Великой французской революции, и уж если такой преуспевающий композитор как Сальери откликнулся на это событие, значит, мир действительно был потрясен до основания.

Акт четвертый. В чаду безумия

Антонио Сальери скончался в 1825 году в возрасте 74 лет. Для того времени он был, можно сказать, долгожителем. Однако его творческая жизнь закончилась задолго до того, как над могилой сыграли траурный реквием. Закат Сальери совпал с закатом королевской династии. Старый король умер, его дети музыкой интересовались ровно настолько, насколько этого требовал дворцовый протокол.

Последнюю оперу Сальери написал за двадцать лет до смерти. Уже тогда он чувствовал себя на пределе сил: рано вступив на творческую стезю, он выложился настолько, насколько позволял ему его талант — и иссяк, изнемог, выжав всего себя досуха. Душа, лишенная творческого импульса, отказалась жить в ладу с телом — и покинула его. Безумный Сальери метался по больничной палате и без устали говорил, говорил, говорил…

Задолго до этого сам Сальери, лично, категорически отрицал, что имеет какое-то отношение к смерти Моцарта. А уж когда он перестал отвечать за свою речь, нашлись те, кто якобы слышали его признания в отравлении Моцарта. По мнению же Бетховена, хорошо знавшего и того, и другого, слова умалишенного старца свидетельствовали только о том, что он давно утратил связь с реальностью и жил в мире сумеречных грез, где петляет множество темных троп — и ни одна не выводит к свету… Словом, убийцей и завистником этот великий труженик, подорвавший здоровье в служении музыке, не был.

Олег Парфенов