Заведующий отделом линейного счастья

Когда-то произведениями Ивана Ефремова, крупного ученого-палеонтолога и прославленного писателя-фантаста, зачитывалась советская интеллигенция, его книги брали с собой на орбиту даже космонавты. А роман «Час Быка» попал в разряд нежелательной литературы, порочащей тогдашний государственный строй, его изымали из библиотек — наивысшее достижение для советского писателя, с точки зрения все той же интеллигенции. Сегодня и имя, и творчество Ефремова полузабыты, а жаль: достойное и любопытное чтение, достойная и любопытная личность.

Назад в будущее

Критики и литературоведы называют Ефремова последним из великих утопистов, наследником таких прославленных создателей утопий как Платон и Томас Мор. Ефремова часто упрекают в наукообразности, в том, что герои его книг много рассуждают о разных сложных вещах и возвышенных материях — мол, скучно-скучно-скучно. То ли дело миры писателей-фантастов, наполненные перестрелками из невообразимого оружия и сражениями с инопланетными монстрами! Или писателей в жанре фэнтази с их эльфами, гномами, чуда-юдами и волшебством. Но не стоит забывать, что Ефремов был еще и видным ученым-палеонтологом, следовательно, по типу мышления он — эволюционист. И стремление «поверить алгеброй гармонию» — это вовсе не скучно, это по-настоящему захватывающе: когда мысль переплетается с эмоцией, знания — с воображением, теория — с приключениями. Ефремов выстраивает свои истории, как доказательство теоремы: вдохновенно и аргументированно.

Сказать, что Иван Антонович Ефремов был незаурядной личностью — значит, практически ничего о нем не сказать, не выразить и малой части того, насколько феноменально интересным он был. «Ефремов, едва ли не самый живописный персонаж в истории русской словесности, обладал способностями, которые в таком букете и такой степени развития будут встречаться, пожалуй, разве что в эпоху Великого Кольца», — восторженно констатировал писатель и журналист Дмитрий Быков в статье, посвященной столетнему юбилею писателя. К слову, Великое Кольцо — планетарный союз будущего в фантастических романах Ефремова.

Круче, чем в кино

Иван, сын могучего и сурового провинциального промышленника из старообрядческой семьи Антипа Харитоновича Ефремова (позднее сменившего имя на Антон), волею судьбы в самом нежном возрасте попал в такой жизненный круговорот, что ни одному фантасту во сне не приснится! Напиши подобное сценаристы, вымучивающие из себя более-менее занимательные сюжетные ходы для модных ныне исторических сериалов, — и продюсеры хором воскликнут: «Не верим! Не реалистично». Не реалистично?! Да куда уж реалистичнее — тряхнуло-то тогда всю страну: в 1917 году, когда Ване Ефремову шел одиннадцатый год, случилась она — Великая октябрьская социалистическая революция.

На тот момент семья Ефремовых проживала в курортном городе Бердянске, что на Азовском море — переехали они туда из родной Вырицы Санкт-Петербургской губернии из-за слабого здоровья младшего сына, Василия Антоновича. Старший же, Иван Антонович, пошел в отца, высоченного богатыря с немалой силищей (дед Ивана, Харитон Ефремов, говорят, заставил десятерых своих здоровенных сынов дать клятву перед иконой никогда не участвовать в кулачных боях и драках — от греха подальше). Правда, Иван Ефремов впоследствии говаривал, что ему до отца далеко — батюшка, бывало, один на медведя с рогатиной хаживал, а Иван Антонович только что подковы разгибал… В революцию родители Ивана развелись, и мать перебралась с детьми в Херсон. Но вскоре выскочила замуж за красного комиссара и уехала с ним, подкинув детей тетке. Тетка же возьми да и помри от тифа, так что заботиться о брошенных детях пришлось Отделу народного образования. В результате этой «заботы» двенадцатилетний Иван, побеспризорничав, прибился в качестве «сына полка» к красноармейской автороте. Так и прошел всю Гражданскую, получил контузию. В 1921 году в связи с окончанием войны четырнадцатилетний Иван Ефремов был демобилизован.

Ученый и писатель

Удивительно, насколько в натуре Ефремова переплелись черты рано повзрослевшего настоящего мужчины и книжного мальчика, в дореволюционном детстве запоем читавшего Жюля Верна, Герберта Уэллса, Г.Р. Хаггарта, Конан Дойла и Джека Лондона. После демобилизации Иван узнал, что отец, забрав брошенных матерью детей, уехал в Петербург — и отправился туда же с твердым намерением доучится в школе. Но времена были тяжелые, и учебу пришлось совмещать с заработками на жизнь. Кем только Иван не перебывал: и пильщиком дров, и грузчиком, и шофером. А закончив школу, позволил себе потрафить внутреннему романтику, поклоннику Жюля Верна и Джека Лондона — сдал экзамены на штурмана каботажного плавания и уехал на Дальний Восток. Отплавав в 1924 году матросом навигацию на Тихом океане, вернулся в Ленинград и поступил в университет на биологическое отделение — к тому времени Ефремов уже увлекся палеонтологией. Это и стало его профессией, удовлетворившей тягу к познанию и приключениям — эпоха великих географических открытий уже миновала, но не менее интересным было для Ефремова путешествовать вглубь времен, через миллионы лет истории Земли. А условия в экспедициях были не менее суровы и требовали не меньшего мужества, чем путешествия к неведомым землям. Очевидно, в этой поразительной голове роилось столько всего, что даже научные труды все-таки до конца не могли утолить его жажды мыслить и рассуждать. И Ефремов стал писать. Поначалу это были «рассказы о необыкновенном», где виденное и пережитое сочеталось с научной фантастикой. Первые же опыты удостоились высокой оценки Алексея Толстого, который спросил Ефремова: «Где вы научились такому холодному изяществу?!» Да, стиль Ефремова действительно холодноват — как отчеты ученого, но изящество — это уже от страстного поклонника прекрасного, будь то красота природы, человеческих чувств или могучей силы мысли.

Великий маг и кудесник

Много чего было в жизни Ефремова — и всеобщее почитание, и слава. Он немалого достиг в палеонтологии, стал видным ученым, автором новой науки — тафономии, раздела палеонтологии. Его романами «Туманность Андромеды» и «Лезвие бритвы» зачитывались. «Час Быка», законченный за три года до смерти, вызвал нарекания. Тогдашний глава КГБ Юрий Андропов так прямо и заявил: «…под видом критики общественного строя на фантастической планете «Торманс» по существу клевещет на советскую действительность». И началась булгаковщина в стиле «Мастера и Маргариты»: КГБ стало приглядывать за Ефремовым и его третьей женой Таисией. Через месяц после смерти писателя (скончавшегося 5 октября 1972 года) в его квартире был произведен обыск, завели уголовное дело. По Москве поползли слухи, будто «органы» подозревают, что Ефремов — британский шпион, да и вообще не Ефремов это, а подменыш: подменили, мол, в одной из экспедиций, а настоящего убили, а может и того хуже — не шпион это, а… агент-инопланетянин! Словом, ситуация, достойная пера братьев Стругацких, которые в какой-то степени — его преемники, переосмыслившие некоторые ефремовские мысли из «Часа Быка» в «Трудно быть богом», «Гадких лебедях», «Обитаемом острове»… Кстати, Ефремов стал прототипом Киврина, героя повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу»: «В четырнадцать часов тридцать одну минуту в приемную, шумно отдуваясь и треща паркетом, ввалился знаменитый Федор Симеонович Киврин, великий маг и кудесник, заведующий отделом линейного счастья. Федор Симеонович славился неисправимым оптимизмом и верой в прекрасное будущее. У него было очень бурное прошлое». Эх, напутали «органы», все напутали — Ефремов-то был не шпионом и не инопланетянином, а волшебником!

Светлана Иванова