Главная женщина русской литературы

Умирая, он сказал жене: «Носи траур два года, а после выходи замуж за порядочного человека». Натали вышла замуж через семь лет.

Она еще была счастлива: родила троих дочерей, была хорошей матерью и доброй женой... И упокоилась под фамилией Ланская в 51 год. Наверное, она была права, когда сжигая свои письма к Пушкину, объясняла дочери: «Я обыкновенный человек, а жизнь частного лица публике неинтересна». Его же письма Натали хранила очень бережно...

Ожерелье от царя

Ее избранником через семь лет одиночества стал однополчанин брата — Петр Петрович Ланской. В июле 1844 года в Стрельне состоялась очень скромная церемония. Невеста категорически не хотела, чтобы присутствовал кто-то, кроме родных. А ведь посаженым отцом вызывался быть сам Император! После деликатного отказа, Николай I обиделся, но все же прислал в подарок новобрачной драгоценное ожерелье.

Ланской любил всех ее детей — своих дочерей, четверых пушкинских отпрысков. Но главное — обожал жену, всегда носил с собой ее портрет. Он баловал Наталью Николаевну дорогими туалетами, правда, теперь, когда она удалилась от двора, роскошные платья ей были ни к чему. Когда в 1855 году Ланской с супругой прибыл в Вятку для формирования ополчения Крымской кампании, каждый житель города под благовидным предлогом побывал у столичной четы. Просвещенные вятчане получили благодатную тему для сплетен: как же! — прекрасная муза Пушкина и вот так запросто сидит с ними за столом. Мнение общества было таким: она «дама довольно высокая, еще стройная, но пожилая».

Это правда: Наталья Николаевна не делала попыток молодиться. Встречавшийся с ней протоирей Иоанн Куртиев оставил такой отзыв: «Теперешняя супруга Ланского была прежде женой поэта Пушкина. Лицо у нее бледное, но с приятною миною. Дама это умная, скромная и деликатная».

Ну вот, хоть один отметил ум «этой дамы»! А то все как сговорились: намекали, а то и прямо утверждали, что она была глупа! Однако самые проницательные понимали: она, скорее, стыдлива, сдержана, стеснительна... «Только Бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца».

Недетский мир

А начиналось все так: жила-была девочка... В поместье с большим парком они росли вместе — три сестры: одна умница (так говорили об Александре), другая красавица (с детства Натали была прехорошенькой!), а третья — о третьей поговорим позже... Тут что-то роковое, завистливое, тщеславное... Бегали эти юные богини по лесам и полям родового имения, набирались сил и здоровья. Но назвать их детство безмятежным трудно. Отец, Николай Афанасьевич однажды упал с лошади во время прогулки, остался жив, но рассудок его с тех пор был помутнен. «Маман» была строга и холодна, а порой просто груба с ними: за малейшую провинность могла и по щекам отхлестать! Словом, девочки мечтали вырваться из дома.

В те времена путь к мечте был один — замужество. И все козыри были у юных красавиц на руках: барышни Гончаровы прекрасно танцевали, говорили на нескольких языках, могли почти без ошибок писать по-русски (что было редкостью!), разбирались в литературе. Странно, что Екатерина засиделась в девках почти до 30 лет, а вот то, что Натали очаровала Пушкина в 16 как раз естественно. Но маменьке, заметим, мало кто нравился из их ухажеров — все были недостаточно хороши, не очень родовиты, не вполне красивы. А сама она нравилась кавалерам своих дочек и того меньше: все чаще мадам Гончарова прикладывалась к рюмке, все гуще окружала себя неопрятными приживалками, все больше впадала в ханжескую религиозность...

Король поэзии и царица бала

О Натали всегда спорили в литературных кругах: одни упрекали в ограниченности и даже глупости, другие — в чрезмерной любви к балам и своим триумфам, третьи — в легкомысленном поведении... Две кавалерственные дамы русской литературы Ахматова и Цветаева прямо винили ее в смерти поэта, называя сообщницей Геккернов. Но были и те, кто старались создать идеальный образ жены поэта, восхваляли ее характер, ум, покорность мужу и интерес к его делам...

Истина, как всегда, посередине. Она не была умницей и образцом добродетели, она была просто женщиной, чья красота ставила ее в центр внимания — на пьедестал, устоять на котором очень трудно. Интеллектуалка Смирнова-Россет, конечно, была для Пушкина лучшим собеседником, чем Натали. Как и жена Жуковского, как Дарья Фикельмон — все это дамы блестящие, умные, одухотворенные, однако любил-то он свою Мадонну!

В истории трагической гибели Пушкина она была не виновницей, а жертвой — гнусного коварства и расчетливой хитрости врагов поэта. И поклонников ее красоты. Да, она была обыкновенной женщиной, с хорошими и дурными качествами. Она писала стихи и упрекала мужа, в том, что он не хочет их читать. А он отвечал ей: «черт ли в них? Свои надоели!» При этом стоит доверять Пушкину, который пишет Нащокину: «А у ней пречуткое сердце». Или еще: «Жена свой брат»… Многим ли мужьям дано испытать такое счастье?

Первое время после свадьбы, май 1831-го, молодожены проводят в Царском Селе. Здесь чета Пушкиных встретилась с государем и его августейшей супругой. Александру Федоровну поразила необычайная одухотворенность молодой жены поэта. Фрейлина Александра Россет записала в дневнике: «Императрица сказала о Natalie: «Она похожа на героиню романа, она красива и у нее детское лицо». А дальше Александра Федоровна добавила: «И вот она теперь принуждена, совсем этого не желая, появиться при дворе».

Став женой гения, Натали приняла венец его величия, а это венец терновый... Теперь на нее, как и на знаменитого супруга, были направлены взоры тысяч людей — и взоры не всегда восхищенные. Напротив, часто завистливые, ревнивые, злобные... Свадьба Пушкина стала событием всероссийского масштаба. Общество готовилось к ней, как к спектаклю, некоторые бились об заклад: состоится — не состоится. Ведь это был брак, говоря нынешним языком, двух суперзвезд. Сколько юных красавиц были бы счастливы, имей они ее успех, а Натали пишет деду Афанасию Николаевичу в Полотняный Завод: «Я не могу спокойно прогуливаться по саду, так как узнала от одной из фрейлин, что их величества желали узнать час, в который я гуляю, чтобы меня встретить. Поэтому я и выбираю самые уединенные места». Эта робкая девочка еще не привыкла к роли первой красавицы Северной столицы. Скоро ее портретами станут украшать бальные залы, как картинами Рафаэля...

Роковое знакомство

«Царствуй, потому что ты прекрасна!» — писал Пушкин жене. И она последовала его совету. «Царица бала» — вольно или невольно, ей приходилось исполнять эту роль. А Пушкин и гордился ею, и досадовал на жену, выговаривал ей, что она не должна посещать балы, на которые не приглашали его! Все это завершилось, как известно, тем, что Пушкину был пожалован самый младший придворный чин, страшно его унизивший. Маскарады, приемы, рауты — все это было частью тогдашней жизни Наталии Николаевны: и светской обязанностью, и развлечением. Она умудрялась покорять всех на балах, даже будучи беременной на последнем месяце! А Пушкин, как известно, был очень ревнивым любовником и стал неудержимо ревнивым мужем: «Бог мне свидетель, что я готов умереть за нее, но умереть для того, чтобы оставить ее блестящей вдовой, вольной на другой день выбрать себе нового мужа, эта мысль для меня — ад».

Между прочим, ревнивы они были оба. Она частенько упрекала его в излишней любезности с дамами и, по свидетельствам друзей, изрядно ругалась. Плюс к тому, были у них свои обычные, как и у всех, неурядицы и недоразумения. Конечно, была, несмотря на невиданные в России большие литературные доходы, хроническая нехватка денег. И куча детей! И все равно Пушкин был счастлив. Из письма его Нащокину: «Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать, и старости нечего бояться. ... мы хорошо сделали, что женились». И о еще о супруге: «… чем доле я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед Богом».

И тут появился Дантес. Высокий, белокурый красавец — любимец светских женщин, а по слухам, и мужчин. Он блистал остроумной болтовней в салонах, умел понравиться начальству, его запросто принимали у полкового командира и в салоне Карамзиных, Вяземских, Мещерских... Он ловко вальсировал, в нем было много показной храбрости, впрочем, молодой человек неплохо фехтовал, отлично сидел в седле — а в среде светских вертопрахов это было немало! Пушкин сразу понял, что такое Дантес. А она, наверное, не поняла. Но «доверие Пушкина к жене было безгранично», — сообщает Д.Ф. Фикельмон. То, что Наталья Николаевна вполне оправдывала это доверие, никогда не вызывало сомнения ни у кого из их окружения. Все дело было в сестре Екатерине. Она, увидев красавца-француза на одном из балов, едва не лишилась чувств — влюбилась сразу. Но красавец, одерживая победу за победой, едва заметил неказистую девушку — ему не нужно было ее любви! Это была птица не его полета. Его целью стала неприступная «крепость Карс», так шутливо называл Пушкин свою жену.

Красавица и чудовище

Говорили, что француз совершенно потерял голову от Натали, многие даже утверждали, что сопротивление «осажденной крепости» было сломлено его напором... Сестра Катерина от ревности потеряла голову и, презрев условности, сделала первый шаг, то есть, по словам Карамзина, «из сводни превратилась в возлюбленную, а потом и в супругу...» Не будем настаивать на этой сплетне, однако известно: еще до женитьбы эти двое грешников-возлюбленных уже ждали ребенка. И первый вызов Пушкина Дантесу закончился свадебным вечером и обрядом венчания с Екатериной — это был урок человеку, забывшему о благородстве. Впрочем, свадьба не остановила подлеца в попытках соблазнить жену первого поэта России и сестру своей жены. Зачем он продолжал преследовать Наталью Николаевну? Была ли это роковая страсть или осознанная травля Пушкина? Тут мнения расходятся. Но вот в том, что Екатерина сыграла неблаговидную роль в трагедии Пушкина и Натали, двух мнений быть не может. Помните потрясающую в своем бесчувствии записку Екатерины к дочери князя Вяземского: «Мой муж дрался на дуэли с Пушкиным, ранен, но, слава Богу, легко! Пушкин ранен в поясницу. Поезжай утешить Натали» — каково? Сама она к сестре не поехала.

Потом были арест, суд, разжалованье Дантеса в солдаты, отъезд его семьи из России. Страшное горе вдовы. Все знают: Пушкин просил жену ходить по нему в трауре два года, а Натали жила одна семь лет… Ей было трудно без мужа, она даже начала курить. Каждый год в день его смерти, 27-го января, вдова одевалась в черное, и у нее начиналась многодневная депрессия.

Первый ее приезд в столицу после его смерти случился в конце 1838-го: после двухлетнего затворничества в Полотняном Заводе Натали привезла сыновей, чтобы отдать в учение. Она никуда не ходила, ни с кем почти не видалась и при дворе не была... Постепенно, впрочем, жизнь входила в обычную колею. Видимо, в начале 1843 года в Аничковом дворце состоялся костюмированный бал, в котором участвовала и Наталия Николаевна. Она была впервые после трагедии в маскарадном костюме: в фиолетовом бархатном кафтане, палевых шароварах и в легкой белой накидке, обрамлявшей лицо и ниспадавшей на плечи. По своему обыкновению, она выбрала самый дальний уголок бальной залы, но и здесь была замечена. «Смотрите и восхищайтесь!» — с этими словами Николай I подвел Натали к супруге, императрице Александре Федоровне. «Да, прекрасна, в самом деле, прекрасна! — приветливо кивнула государыня. — Ваше изображение таким должно бы было перейти потомству».

Ланской появился в ее жизни в 1844-м. Сорокапятилетний генерал полюбил, как своих, ее детей, и потому Натали приняла его ухаживания. Тогда она твердила всем, что всю жизнь любила и будет любить только Пушкина...

Годы безмятежного счастья

Нет, это неправда. Она, пусть и не сразу, но полюбила своего генерала, оценила его доброту, благородство и честность, иначе не решилась бы на рождение еще трех дочерей. «Это мое призвание. Чем больше я окружена детьми, тем больше довольна…». Ее настоящим уделом было материнство. Хотя Наталья Николаевна была еще хороша: «В обращении она производила самое приятное впечатление сердечной, доброй и ласковой женщины и обнаруживала в полной мере тот простой, аристократический тон, который так ценил в ней Пушкин». Вот такой сердечной и ласковой была она для домашних — мужа, детей, потом внуков... И в этом находила полную гармонию. Это было ее самое счастливое время! Без блеска, шума, ярмарки тщеславия и придворных интриг…

В 1863-м Наталья Николаевна серьезно заболела: простудилась по пути в Москву на крестины внука, и 26 ноября тихо скончалась...

Ее сестра и злой гений баронесса Геккерн не была столь же покойна и счастлива замужем. Одна из ее дочерей, — только одна! — Леони-Шарлотта, которую все считали полупомешанной, говорила по-русски, читала русские книги и обожала поэзию Пушкина. Она единственная, кстати, решилась бросить в лицо отцу обвинение в убийстве знаменитого поэта! А барон, овдовев в расцвете жизненных сил (в 32 года), был заметной персоной в обществе: он стал сенатором, пользовался большим уважением в округе, однако так и не женился более. Впрочем, едва ли из-за верности памяти жены. Скорее, из-за муторной тяжбы за наследство с ее родными, которая тянулась 15 лет после кончины Екатерины...

Интересно, что руку умирающей Наталья Николаевны держал в своих писатель и врач Владимир Даль, который принял последнее пожатие раненого Пушкина. Его Александр Сергеевич назвал перед кончиною своим братом. Не правда ли, удивительное сплетение судеб?

Игорь РУБАШЕВСКИЙ