Мучительный дар Богов

В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели.
Теперь книги пишут читатели, и не читает никто.

Оскар Уайльд

Поговорим сегодня о профессии, которая не является профессией вовсе. Пожалуй, в позапрошлом веке вам сказали бы, что это служение. И представители этого сообщества действительно были властителями дум. В прошлом веке принятым было мнение, что это призвание, родилось даже смешное понятие «инженер человеческих душ», а сегодня — это столь массовое занятие, что приходит мысль о замене слова «писатель» на какое-то менее затасканное. Собственно, в литературной среде почти уже и не пользуются им, предпочитая обиходное «прозаик»...

Русская народная игра

Ну, в самом деле — только ленивый сегодня не украсит свой послужной список званием писателя. Посмотрите, как представляют на телевидении любого медийного персонажа: «телеведущий, журналист, писатель...», «актер, ресторатор, писатель...», «полковник милиции, писатель...». Выпустившая мемуары балерина — непременно писатель. «Светская львица» — обязательно автор книжки, и не одной! Едва снявшись в сериале про очередных «ментов-бандитов», молодая «звезда» тут же заключает договор с издательством. А уж политики принадлежат к этому сообществу поголовно, равно как и дамы, сумевшие похудеть и не поленившиеся об этом поведать... Ну, спрашивается, а почему тогда подвыпившего мужичка, затянувшего «Ах, какая же-ээээнщина, какая...» мы не объявляем немедленно певцом, и бренькающего двумя пальцами «Собачий вальс» не причисляем к пианистам? Тут мы понимаем, что к чему. Они это делают плохо. Не профессионально. А писать — ну, это же любой может! Мы ж все грамотные, условно говоря. И не надо изображать из писательской братии избранников Богов! Век интернета делает каждого владельца компьютера, а значит просто каждого потенциальным популярным автором. Выложил свою историю на какой-нибудь «Прозе.ру», и будьте любезны — вы писатель.

Что вуз заветный нам готовит?

А с другой стороны, интересно: что движет людьми, которые непременно хотят издать книгу со своим именем на обложке? Хорошие деньги приносят только бестселлеры, тут особый случай — один на миллион... В члены «Союза Писателей» теперь стремиться бессмысленно, там не «кормят», как во времена СССР: дач не дают, дома творчества ликвидированы... Значит, если не деньги, то больное тщеславие всему виной? Да, это, безусловно, мотив, но ведь получить литературную премию — шанс невелик. И получить признание профессионального сообщества весьма непросто. Тут нужен яркий талант. Впрочем, чудеса бывают разные...

Ну, какой там талант открылся у английской домохозяйки, выпустившей в прошлом году свои эротические похождения (вернее, фантазии!) для таких же стареющих провинциальных дам!? И вдруг подвинула в рейтинге «саму Роулинг»! Миллионные тиражи! Слава! Вот это куш! Критики в обмороке, психологи в ужасе, издатели — в экстазе. А у всех графоманов планеты появилась надежда! И ведь на этом Клондайке даже образования специального не надо… А читатель даже рад: такие теперь пошли писатели, прямо как мы — простые ребята! И все у них понятно, а то какой-нибудь «высоколобый» начнет занудствовать: бу-бу-бу...

Но тогда для кого будут писать профессионалы? Тьфу! Опять это слово. Договорились же, нет никаких профессионалов в литературе. В том смысле, что их не выпускают с дипломами, где написано «писатель». На мой вопрос «кого вы готовите», заданный преподавателю Литературного института, я получил тихий грустный ответ: «Мои студенты — почти поголовно! — спят и видят себя копирайтерами в банке! И учить их бессмысленно. Творчество, вдохновение — слова для них пустые. Успех и эффективность вот их девиз. К тому же, они не читают, и даже в литературе из школьной программы разбираются хуже, чем в маркетинге и менеджементе. А зачем, спрашивают, нам читать Достоевского? Какую полезную информацию мы там получим?» Вот это да! Может, тогда и надо было закрыть литинститут как «неэффективный»? Если там не могут готовить не только «писателя», но даже читателя — зачем такой ВУЗ?

Глаз, сердце и немного чуда

Итак, давайте все же разбираться. Кто есть кто? И чем писатель отличается от пишущего для заработка или для того, чтобы потешить самолюбие? Есть, есть в настоящем одаренном человеке что-то от жреца — как бы это ни смешило скептиков. Для писателя слово — это самоценное деяние (как говорят теперь в художественной среде — жест). Для сочинителей «Книг о похудании» и «Мемуаров о Примадонне» — гонорар, вот показатель успеха. А «золотошвейка», колдующая над ритмом, строем и композицией своей повести, не думает о «товарных» качествах прозы. Для творца главное — художественные задачи. Это чистое, не прикладное искусство — выведенное из денежного оборота. Писательские орудия производства — глаз, оптика которого настроена совсем иначе, чем наша. Душа, струны которой гораздо тоньше отрегулированы, чем у простого обывателя. И слух — слух литератору так же необходим, как музыканту. И он должен быть такой же абсолютный. Фальшивое слово, даже буквосочетание — это те же оскорбляющие ухо неверные ноты дилетанта, мучающего скрипку. Что уж говорить о фальшивых чувствах и мыслях! От них у продвинутого читателя сводит скулы, как у любителя классической музыки на концерте дворовых рокеров. Читатель ищет подлинности! И писатель — это тот, кто ее продуцирует. То есть создает собственный уникальный мир, куда приглашает нас. И иногда этот мир такой живой и полный, что мы воспринимаем его как реальность. И судим действующих там героев как настоящих. И плачем. И смеемся. Тогда и понимаем — перед нами книга Писателя. Жизнь героев Достоевского — уродливая, шумная, полубезумная — столь же реальна, как и наша с вами. Она может раздражать, утомлять и даже быть совершенно чуждой, но это живая ткань из крови и плоти. И в «Войне и мире» — такой же настоящий мир. Речь не о том, насколько там все соответствует реальности, а о том, что толстовский мир существует! Параллельно с нашим. И чеховский. И набоковский... И еще много-много миров. И человек выбирает себе из них самый интересный. И в нем время от времени живет. Зачем? Думаю, добирая счастья. Потому что, если жить только в нашей реальности, можно сойти с ума. От отсутствия воздуха, идей, справедливости, гармонии... От того, что эффективный менеджмент — кажется, единственная понятная власти ценность. А деньги — единственный достойный уважения побудитель к деятельности.

Хорошо, что еще есть на свете «белые вороны», для которых слово — это не средство написать «слоган». А книга — не сборник советов для желающих разбогатеть.

Игорь РУБАШЕВСКИЙ