Вспомнить все

Человеческую память можно представить
в виде бесконечного стеллажа с полками,
причем на каждой следовало бы разместить
мемориальную доску с надписью:
«Чудо природы, не охраняется никем».

Теодюль Рибо

Все мы помним все, что видели в жизни. Звучит невероятно, но таков медицинский факт, подтвержденный многочисленными исследованиями. Учитывая это, странно выглядит наше восторженное удивление при встрече с человеком, обладающим «фотографической памятью». Чему же удивляться, если все мы наделены этим даром? В чем разница между обыкновенной зрительной памятью и довольно редкой фотографической?

Главные отличия бросаются в глаза: время сохранения зрительных образов и возможность пользоваться ими.

Когда б не дар забвенья…

Еще век назад было отмечено, что фотографическая память встречается у детей намного чаще, чем у взрослых. Изучавший этот феномен советский психолог А. Лурия однажды даже сказал, что природа этим избавляет человека от излишеств. Чем же может быть вредна фотографическая память?

У человека с нормальной зрительной памятью скорость забывания зрительного образа равна 1/24 секунды. Благодаря этой нашей способности, существует кино. Мы видим первую неподвижную фотографию, помним ее (буквально продолжаем видеть) в течение этого мгновения, она накладывается на следующий кадр — и забывается, то есть, стирается из нашей кратковременной памяти, замененная следующим неподвижным изображением. И так 24 раза в секунду. Теперь представьте, каково приходится человеку с фотографической памятью, у которого скорость забывания может длиться всю жизнь! Лурия с ужасом представлял себе положение такого человека, когда он переходит улицу с напряженным движением. Ведь, по его представлению, у такого пешехода перед глазами должен быть винегрет из зрительных образов движущихся машин, причем совершенно непонятно, какой из этих образов является истинным, а какой — воспоминанием о дорожной ситуации пару секунд назад.

К счастью, обладатели фотографической памяти умудряются чудесным образом управлять своими «фотоснимками» лучше, чем все остальные.

Главное — система

Забывание — не уничтожение информации. Память многослойна: есть кратковременная, обычно не превышающая 7 объектов на несколько секунд, есть долговременная, на годы, — правда, при поддержке повторением. Все остальное «сбрасывается» в подсознание, и вытащить оттуда нужную информацию, то есть вспомнить, бывает очень трудно.

Проблема упирается в систему хранения. Если вы аккуратно сложите все свои фотографии в большущий мешок, то найти в этой свалке снимок бабушки вашей одноклассницы будет крайне затруднительно. Если же вы разложите снимки по альбомам или пакетикам: здесь друзья, тут родственники, там праздники и т.п. — то задача значительно облегчится.

У людей, обладающих фотографической памятью, такая расфасовка зрительных образов производится практически «на автомате». При этом они умудряются даже работать с несколькими своими «снимками» одновременно.

В 1917 году Книги Гиннеса еще не было, но рекорды любили ставить во все времена. Журнал «Psychological Review» предложил членам польского общества Shass Pollaks, обладающим фотографической памятью, просмотреть 5422 страниц текста Вавилонского Талмуда. Затем нужно было представить, что палец экспериментатора пронизывает весь Талмуд. С завязанными глазами психолог Джордж Страттон ткнул пальцем в первую страницу оригинала — и пятеро участников написали в своих отчетах, в какие именно слова попал бы этот палец на каждой из остальных страниц. Было сделано всего семь ошибок.

Когда какую-то картинку вспоминает человек с обычной зрительной памятью, у него перед глазами возникают расплывчатые очертания предметов или лиц с отдельными «проявляющимися» деталями. Это похоже на восстановление текста по ключевым словам. Фотографическая же память дает принципиально иное изображение: цельное, без выделения главного объекта. Вспоминающий видит сразу и место события, и одежду участников, и фон. Перед глазами словно возникает четкая иллюстрация увиденного когда-то.

Это различие пытались понять многие. В 1970 году гарвардский психолог Чарльз Штромейер провел следующий эксперимент со студенткой Элизабет, обладающей фотографической памятью. Она должна была рассмотреть правым глазом рисунок из случайно разбросанных 10 тысяч точек. На следующий день ей было предложено рассмотреть тот же рисунок уже левым глазом. При воспоминании увиденного у Элизабет оба изображения слились стереоскопическую картинку, плавающую в пространстве.

Дар или труд?

Любопытно, что обладатели фотографической памяти обычно выбирали профессии, связанные с переработкой документов, текстов. Из художников только Клод Моне и Иван Айвазовский признавались в этой способности. Среди ученых можно назвать Николая Тесла, Леонарда Эйлера и Анри Пуанкаре. Не слишком часто природа одаряла этим и писателей: известны только Владимир Набоков и Рей Бредбери. Зато часто этот дар проявлялся у политиков, особенно у президентов разных стран: это и китаец Ху Цзиньтао, и индонезиец Сукарно, и Слободан Милошевич, и американские президенты Теодор Рузвельт и Билл Клинтон. Правда, все они проходили курсы скоростного чтения, а, следовательно, были знакомы с методами мнемотехники, позволяющими значительно облегчать запоминание текстовой информации. Обладают фотографической памятью и многие шахматисты, например, чемпионы мира Бобби Фишер и Гарри Каспаров.

Память шахматистов изучалась особенно тщательно. Практика одновременной игры вслепую, доскональное знание миллионов различных партий с вариантами и комментариями, способность анализировать позиции с учетом бесконечных ситуаций, возникавших на досках всех времен и народов, — все это не могло не привлечь внимание психологов, занимавшихся проблемами памяти. В ходе экспериментов выяснилось, что игровые ситуации гроссмейстеры помнят несравненно лучше не-гроссмейстров. Но когда испытуемым были предложены комбинации абсурдные, невозможные на практике, то способность их воспроизвести оказалась одинаковой и у тех, и у других. Похоже, что гроссмейстеры пользуются не фотографической памятью, а способностью усваивать специфический тип информации, близкий к логической.

Трудно сказать, можно ли отнести к фотографической память музыкальную. Композитор Моцарт и дирижер фон Бюлов, однажды услышав новую симфонию, могли без труда сыграть ее. Представляли они себе мысленно ноты или клавиши фортепиано?

Еще более сложные проблемы возникают при попытках познать действующие механизмы в случае эйдетики, когда человек, обладающий такой памятью, запоминает весь комплекс ощущений. К зрительному ряду на равных добавляется память запахов, звуков, осязательных впечатлений. При этом возникают сложные цепочки взаимосвязей, когда запах вызывает зрительный образ, а шершавость поверхности сопровождается всплывающей из забвения мелодией.

С 1990 года в Англии, Германии, а последнее время в Китае проводятся мировые чемпионаты памяти. Участникам предлагается 10 заданий на запоминание разных чисел, написанных на доске. Призовой фонд пару лет назад составлял 90 тысяч долларов. Соревнования, словно специально созданные для людей, обладающих фотографической или эйдетической памятью. И они приезжают на чемпионат. Ко всеобщему удивлению, за все прошедшие годы выше четвертого места ни один эйдетик не поднялся. Побеждает мнемотехника. Не врожденная способность, а наработанные навыки. Отсюда вывод: невероятной памятью на грани чуда может обладать каждый из нас. Нужно только очень захотеть и как следует постараться. А вот нужно нам это или нет, — уже другой вопрос.

Николай Сажнев