Человек, который не умел любить

Бунин едва ли не первым в русской литературе стал писать о любви, вернее, о том, что зачастую ярче любви, – о страсти. Его сотканная из эротики проза стала символом времени, которое требовало освобождения от ханжества. И он избавил плотскую любовь от цепей целомудрия, во весь голос заговорив о похоти, которая заставляет людей забывать обо всем: о долге и чести, о Боге и милосердии... И как же это было красиво! Как хороша описанная Буниным телесность! Его герои зачастую цинично прелюбодействовали, а нам, читателям, казались при этом абсолютно идеальными людьми...

Аллеи во тьме

Со «счастливой», длящейся десятилетиями, соединяющей людей любовью мы у Бунина не встретимся. Он никогда о ней не писал. И никогда ее не испытывал. Ему очень нравился довольно неполиткорректный афоризм: «Легче умереть за женщину, чем жить с ней». «Они жили долго и счастливо ...» – это совсем не бунинский образ. Такой финал его никогда не интересовал. Если же герои его и стремились соединить свои жизни, то все равно в последний момент, когда, кажется, все должно закончиться полной гармонией, погибали.

Его самые страстные, полные тончайших сексуальных наблюдений и обжигающего трагизма «Темные аллеи», между прочим, написаны не молодым человеком. Бунину шел седьмой десяток, и вероятно, он так боялся наступающей старости, в которой видел угрозу ускользающей красоте плоти, уходящему счастью телесной любви, что писал без перерыва день и ночь. Он задыхался от желания выплеснуть все, что не растрачено. Казалось, вот закончит эту книгу и ... Бог весть! – что будет потом. «Он искал ее в Геленджике, в Гаграх, в Сочи. На другой день по приезде в Сочи он купался утром в море, потом брился, надел чистое белье, белоснежный китель, позавтракал в своей гостинице на террасе ресторана, выпил бутылку шампанского, пил кофе с шартрезом, не спеша выкурил сигару. Возвратясь в свой номер, он лег на диван и выстрелил себе в виски из двух револьверов».

Война и чужбина

Но мало того, что «Темные аллеи» писались стареющим человеком, автор был изгнанником, нищим на чужбине, а вокруг бушевала страшная опустошительная война. Словно Бунин пытался заглушить ароматом антоновских яблок и юной женской плоти вонь печей Освенцима и запах кровавых боев Сталинграда. Бунин всячески отрицал, что писал «Темные аллеи» на основе своего опыта. Это антропологическое исследование, а вовсе не рассказ о моих похождениях! – утверждал писатель. Наверное, но один прием здесь абсолютно автобиографичный: герои Бунина, так же, как и он сам, постоянно маскируют свое внезапное (и случайное) половое влечение в одежды небесной одухотворенной любви. Так поступают все его персонажи. Так всю жизнь поступал сам Иван Алексеевич. Наконец, любой сексолог вам скажет, что так поступает большинство мужчин. Между прочим, на фоне сексуально-озабоченных мужских типов портреты весьма практичных чаровниц у Бунина выглядят порой еще циничней. Полноте, да любил ли он когда-нибудь женщину? Или всего лишь раскладывал пасьянс любовных и постельных историй? Один его знакомец говаривал: «Бунин был плотоядно влюблен в жизнь, но никогда не любил по-настоящему ни одной женщины». Да-да, этот эстет и сноб, всегда кичившийся принадлежностью к древнему роду, носивший белоснежные воротнички и галстуки лучшего качества, относился к женщине весьма не по-джентльменски.

Его первые женщины

Его первая любовь случилась в 1899 году. Варя Пащенко работала в редакции, где молодой бездомный Бунин печатался и жил. Они часто вместе пили чай, разговаривали по душам, Бунин жаловался на безденежье и тупость публики... Словом, она его «за муки полюбила, а он ее за сострадание к ним». В их романе было так много слез, ссор, расставаний и признаний, что вынести это можно только в ранней юности. К тому же, родители девушки их любви резко и грубо воспротивились: как можно говорить о браке с нищим и бездомным поэтом без будущего! В сущности, почтенные мещане были правы: жизнь влюбленных не могла сложиться. Они были слишком разными, слишком молодыми и слишком горячими. Когда Варя через год вышла замуж, Бунин едва не наложил на себя руки, но все прошло – как всегда проходит в юности. Через месяц он пришел в себя, с головой ушел в сочинительство и встретил новую любовь... Анна Цакни была дочерью его издателя: высокая, пышноволосая, темноглазая, к тому же умная и знавшая себе цену. Она благосклонно принимала его ухаживания, томно пила белое вино, впиваясь страстным взглядом в его лицо. Он молниеносно сделал ей предложение, и они обвенчались. Бурные ссоры начались уже на ступенях храма.

В Крыму, куда молодые уехали на медовый месяц, ее истерики доводили его до исступления. А между тем, Анна была беременна, и поступить так, как ему действительно хотелось – бросить все и уехать, – он не мог. Вернее, не смог сразу. Их расставание было болезненным, скандальным, невыносимым до такой степени, что даже рождение сына не заставило супругов помириться. Бунин разрывался между желанием видеть своего малыша и непреодолимым нежеланием видеть его мать. Этот мальчик не прожил и пяти лет, умер от менингита. Горе Анны, судя по отзывам знакомых, было неизбывным, но и это не заставило Бунина навестить ее. А фото маленького сына он носил с собой до конца жизни.

Любовь как расплата

Вера появилась в его жизни, когда ему исполнилось тридцать шесть. Его успех уже был сравним с популярностью Чехова и Горького. Появились деньги, знакомства и вкус к изящным вещам. А она была как раз таковой: восхитительна в своей хрупкости и благовоспитанности. К тому же приличное образование и отменный литературный вкус делали ее идеальной спутницей великого писателя.

Они познакомились у литератора Бориса Зайцева, и едва ли не на следующий же день встретились в гостинице. Довольно быстро решили жить вместе, но жениться официально Бунин не мог: брак с Анной так и не был расторгнут. Однако Вера безропотно последовала за ним на чужбину, когда Бунин, ненавидевший революцию и большевиков, уехал из России. Вера всегда была рядом, с улыбкой преодолевала нищету и все трудности эмигрантского быта.

В 1922-м, когда Анна наконец-то дала Бунину развод, он немедленно повенчался с Верой. Они поселились в прелестном французском Грассе, где прожили больше 25 лет, выезжая только в свою квартирку на улице Оффенбаха в Париж. Вера стала не просто помощником и секретарем великого писателя, но и его кухаркой, сиделкой и психотерапевтом. Она терпела все: его деспотизм и эгоизм, мелочность и истеричность, жестокость и больное самолюбие...

Жить с гением не просто, а с Буниным –невозможно, шутили знакомые. Вера сумела. Она даже позволила ему привести в дом любовницу. Галина Кузнецова появилась в его жизни, когда ей было почти тридцать, а ему стукнуло пятьдесят пять. «Это моя ученица!» – небрежно бросил Бунин жене, пригласив белокурую красавицу в дом. «Ученица» поселилась в его спальне. Остается лишь гадать, как Вера умудрялась и с ней сохранять дружеские отношения. Она точно знала: ее бедный Ян не сможет противостоять нахлынувшей на него страсти, а значит, не надо стоять на пути – сметет.

Причем «обожаемый Ян» был столь жесток, что требовал от Веры поддержки в любовных перепалках с Галиной. Как она, бедная, страдала! Думаете, от ревности? Нет, оттого что он «так исхудал, постоянно плачет и почти не работает». И конечно, кончилось все плохо. Удар, который стареющий писатель получил от молодой возлюбленной, был поистине предательским. Она влюбилась... в женщину.

Нобелевская премия

Бунин любил гостей, его дом был всегда полон молодых писателей: наверное, так он пытался удержать уходящую молодость... При этом бедность иногда была нестерпимой. Вот запись в дневнике Веры за 26 мая 1933 года: «Кризис полный, даже нет чернил – буквально на донышке, да и полтинночки у меня на донышке...», «Мы так бедны, как, я думаю, очень мало кто из наших знакомых. У меня всего две рубашки, наволочки все штопаны... Ян не может купить себе теплого белья». Можно себе представить, с каким нетерпением на этом фоне ждал он Нобелевскую премию. А ждать Бунину пришлось три года – ее обещали, откладывали... Снова говорили, что все решено. Да, Нобелевка могла поправить материальное положение семьи. В 1933 году, когда посыльный принес известие о присуждении, в доме даже не нашлось монетки, чтобы дать ему на чай. Но с этого момента жизнь стала иной.

В Стокгольм за премией Бунин поехал с женой и Галиной. Его носили на руках, осыпали комплементами. Назад решили возвращаться через Берлин и Дрезден, чтобы прогуляться, во-первых, и навестить старого друга Федора Степуна, во-вторых. У Степуна застали его сестру – девицу по имени Марга. Эта Марга с низким голосом и глазами пантеры понравилась всем: Бунину, Вере, Галине... Пригласили ее погостить в Грасс. Скоро Галина покинула спальню Бунина ради... спальни Марги. А Бунин рыдал на груди Бориса Зайцева: «Я думал, придет какой-нибудь хлыщ со стеклянным пробором в волосах. А ее увела у меня баба...»

Бедная Вера

Кстати, в начале Второй мировой Галина с Маргой вернулись – пришла нужда, начался голод, а у Буниных еще кое-что осталось от Нобелевской премии, хотя ее без счета раздавали нуждавшимся эмигрантам, а половину денег уничтожила военная инфляция. Их, конечно, приняли, и Бунин искоса следил за любовными играми этой пары, как когда-то наблюдала его бурный роман с Галиной бедная самоотверженная Вера.

Однажды на вопрос Ирины Одоевцевой, любит ли он жену, Бунин ответил: «Любить Веру? Как это? Это все равно, что любить свою руку или ногу». Он, конечно, немного позировал, но самую малость. Он был очень жесток! При этом хотел быть счастливым. И отдал бы все, включая свой дар, за простую, мещанскую идиллию. Да Бог не дал. Может, берег его гениальный дар. А возможно, наказывал за холодное презрение к великой женщине, любившей его. Ночью 8 ноября 1953-го Бунина так знобило, что он попросил Веру согреть чаю. Она принесла чашку, потом крепко обняла его и задремала. А когда проснулась, его рука уже окоченела. Так покинул наш мир гениальный художник и несчастный человек, искавший любви, но не нашедший ее. Не разглядевший ее.

Склонившись над его гробом, Вера Николаевна повязала ему на шею шарфик, подаренный когда-то Галиной. Какая женщина! Уступить место в сердце мужчины своей сопернице, а самой тихо идти за гробом, не смея даже зарыдать в голос... Вера пережила Бунина на восемь лет и была похоронена рядом с ним на кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем. Вот этого места никто не смог отнять у нее. И не сможет никогда.

Игорь РУБАШЕВСКИЙ